21 мая 1937 года
– Товарищ профессор… Пал Палыч… Но это же совершенно недоказуемо и, следовательно, ненаучно! – Крупный белобрысый парень с правильными, но резковатыми, рублеными чертами лица решительно махнул рукой с зажатой в ней скрученной в трубку тетрадью. – Все научные теории должны быть доказаны практическим методом. Все остальное вздор!
Сухонький старичок поправил пенсне, внимательно оглядел аудиторию и остановился взглядом на пареньке, продолжавшем упрямо хмуриться.
– То есть, насколько я понял, вы, Ротмистров, считаете, что теоретическим выкладкам нет места в науке? – профессор, задавая вопрос, слегка улыбнулся.
– Именно так! Никаких теорий! Теории – это буржуазные штучки. А у нас скоро коммунизм наступит! – выпалил парень и с видом превосходства посмотрел на остальных студентов, с интересом следивших за дискуссией в аудитории.
– Но если не будет теорий, тогда что же вы будете доказывать, Ротмистров?
– Ну как… – смешался парень. – Я же не это хотел сказать. Теории, конечно, должны быть, но правильные… те, которые можно доказать…
– Знаете что, Ротмистров?.. – сказал профессор неожиданно язвительным тоном. – Занимались бы вы своими потасовками или как их там…
– Борьбой… – сконфуженно буркнул парень.
– Вот-вот… Этой самой самбой. И не лезли бы в науку. Она – да и вы тоже – от этого только выиграет. Еще не поздно себе найти новое призвание.
Профессор недовольно поморщился, залез в карман широченных брюк и выудил потертые часы на массивной цепочке. Подслеповато глянул на циферблат и заявил:
– Лекция закончена. Прошу всех подготовиться к практическому занятию в среду.
– Но у меня соревнование в среду! – возмущенно воскликнул тот же парень.
– Ваши проблемы, Ротмистров! – сурово заворчал профессор и добавил, мстительно прищурившись: – Не будет вас на практическом занятии – к экзамену не допущу!
– Больно надо… – тихо буркнул парень и стал запихивать учебники в портфель. – Уйду я от вас. В пограничное училище. Далась мне эта физика. Без нее как-то проживу.
– Сашка! – К парню подлетела румяная девушка с толстенной русой косой, закрученной бубликом на затылке. Ее красную, со шнурованным воротом, тенниску распирала неожиданно большая и высокая грудь. Очень симпатичная девушка, вся такая ладненькая, крепенькая, чем-то похожая фигуркой на монументальную статую «Девушка с веслом», стоявшую в парке культуры и отдыха.
– Чего тебе, Курицына? – Парень подозрительно посмотрел на студентку.
– Ты чего так смотришь? Я тебе что, враг народа? – возмущенно воскликнула она и неожиданно застенчиво покраснела.
– Чего хотела, говорю? Алька, давай быстрее. Некогда мне, я на тренировку опаздываю… – Парень тщательно демонстрировал всем своим видом полное безразличие к девушке.
– А что, правда, говорят, что ты в военное училище собрался поступать? И вот совсем-совсем скоро уедешь?
– Возможно.
– И вот тебе не жалко будет все бросать? Друзей?.. – девушка замялась и намекнула: – Еще, может, кого?..
– А тебе-то что?
– Я вот… – смутилась Курицына, потупилась и, смешно растягивая слова, предложила: – Вот если ты захо-очешь… То мо-ожешь меня подгото-овить…
– Еще раз и внятно! Куда и кого подготовить?
– Да что тут непонятного? – фыркнула девушка. – К практическому занятию можешь меня подготовить?
– Я?! – парень от удивления округлил глаза.
Очень хорошо у Сашки получилось изобразить недоумение. Конечно, более внимательному, чем Алька, наблюдателю сразу стало бы заметно, что парень больше хочет казаться удивленным, чем есть на самом деле, но наивная Курицына так ничего и не заподозрила.
– Ну да… – Девушка несколько раз моргнула пушистыми ресничками, опустила свои голубые глазки и стала сосредоточенно что-то чертить носком своего парусинового тапочка на до блеска натертом мастикой паркете. – Я вот совсем ничего не понимаю…
– Это ты меня просишь? – очень натурально удивился Сашка. – Ты что, сбрендила, Курицына? Иди вон Вейсмана попроси. Он во всем этом вздоре соображает не хуже профессора.
– Не хочу Вейсмана… – запротестовала Алька. – У него ладони всегда потные и из носа волосы растут. И он в раздевалке мелочь по карманам тырит. Хочу, чтобы ты. Вон как ты лихо сегодня с Палычем спорил. Значит, соображаешь. Вот и помоги мне.
– Отстань, говорю же, на тренировку опаздываю.
– Ну, как хочешь… – Алька вспыхнула и, круто развернувшись, направилась к двери. Уже в дверном проеме остановилась, обернулась и лукаво добавила: – А у меня дома никого не будет. Мама с папой в Гагры уехали, а домработницу я в деревню отпущу…
У парня торжествующе блеснули глаза, но он справился с собой, растерянно посмотрел на сокурсницу и промямлил:
– Но я же не бум-бум…
– Ты дурак? – Алька недоуменно уставилась на Сашку. – Мне повторить? А знаешь, я тебе еще папин наградной маузер покажу. Если хорошенько попросишь, конечно…
– Ну, если пистолет… Тогда ладно… – парень нехотя кивнул головой, а когда Алька выбежала из аудитории, торжествующе стукнул себя кулаком по ладони и показал в сторону пустой кафедры дулю. – Вот так, Пал Палыч! А вы говорите я предмет не знаю. Ловкость рук и никакого мошенничества…
