Ветряные мельницы - [53]
– Оу, есс! – оживился Ник, и уже совсем скоро они бежали по улице в сторону площади Иоганна Гутенберга.
Мимо с ревом пронеслась колонна мотоциклистов с белыми повязками на рукавах, послышался визг тормозов, и парни разглядели Рэда, возглавляющего «Стальных всадников».
– Подвезти?
– Давай, давай!
На огромных чопперах хватало места, и под дикий рев моторов байкеры промчались по городу, затормозив в одном квартале от площади.
– Вам куда?
– Здесь нормально будет… – Костя слез с мотоцикла. – А ваши дальнейшие планы какие?
– Покатаемся, посмотрим, чтобы ни к Говоруну, ни к Цитрусову не прискакала на помощь кавалерия… Ну а после того, как Цирюльник все сделает как надо, мы будем наводить ужас на бегущих! – и Рэд зловеще расхохотался, отсалютовал кулаком и рыкнув мотором байка, скрылся в бензиновом дыму.
– Здесь есть обзорная площадка, на ратуше. Дадим вахтеру денюжку – мигом пропустит, – заявил Костя. – Площадь будет как на ладони!
– Мы – пресса, – Ник продемонстрировал специальный бэйдж.
Волшебный бэйдж и волшебная бумажка, сунутая в сморщенную старушечью лапку вахтерши сделали свое дело. Стуча подошвами по гулким ступеням металлической винтовой лестницы, Марек и Ник поднялись на балкон, который опоясывал башню ратуши на высоте примерно пятнадцати-восемнадцати метров.
Если бы все было как раньше, и Нестерович держал страну за узду, а узду держал бы в ежовых рукавицах – тогда у Кости и мысли не возникло бы лезть сюда. Пару раз, во время мероприятий республиканского масштаба он видел снизу, как на балконе ратуши располагались операторы государственных телеканалов, и еще пару раза – снайперы госбезопасности. Но теперь, при царящей неразберихе в верхах и недоумении в низах – рискнуть стоило.
И, судя по тому, что никто не встречал их мощными пинками армейских ботинок, на башне было свободно.
Изящная постройка эпохи позднего Ренессанса позволила разместиться с комфортом, Ник даже поставил штатив для камеры. Костя не терял времени – он рассылал сообщения КАДовцам, поскольку картина перед ним предстала впечатляющая.
На площади Иоганна Гуттенберга колыхалось целое море людей – флаги, транспаранты с лозунгами… Уже была собрана импровизированная сцена из металлических конструкций, в каком-то закутке из полевых кухонь раздавали горячий чай и кашу (холодало, и политический энтузиазм требовал подпитки).
С трибуны, конечно, вещал кто-то в пиджаке.
Разумное, доброе, вечное. Свобода, равенство, братство. Занимайтесь любовью, а не войной. И прочее, и прочее.
На первый взгляд, их тут и вправду было несколько тысяч. Пугал Костю процент «лампасников». Спортивные штаны торчали чуть ли не из-под каждого качественно напечатанного транспаранта, у полевых кухонь и у сцены. Примерно одна пятая всех митингующих!
Костя злорадно ухмыльнулся: по крайне мере их на три сотни меньше, чем могло бы быть!
Тем временем оратор на сцене призывал распрощаться с пережитками коммунистического прошлого, и вместе со всем «цивилизованным миром» бороться «за нашу и вашу свободу».
«Зубрята», державшиеся особняком, начали аплодировать, очень им про «свободу» понравилось. Овацию подхватила вся площадь, кто-то начал скандировать топовое «Волю Альбе!».
И вдруг, откуда-то из-за черепичных крыш старинных домов послышалась старая, злая и мощная песня, которую выводили сотни глоток, и явно фальшивые ноты в мелодии с лихвой перекрывались энтузиазмом:
– Твою-то ма-ать! – только и смог проговорить Костя, наблюдая, как колонны под красными знаменами маршировали в сторону площади Иоганна Гуттенберга по двум параллельным улочкам.
Либералы на площади тоже услышали зловещие слова песни, и зашевелились. «Лампасники», «зубрята» и просто мужчины поактивнее и помоложе выдвигались к металлическому ограждению, уплотняли ряды.
Цитрусов шагал в первых рядах красных. О, этого типа нельзя было обвинить в трусости! Стекла его очков решительно поблескивали, бородка топорщилась, над головой развевались десятки флагов.
Стриженные «под бобрик» ребята, сжимающие в руках древки красных знамен были настроены не менее решительно, чем их лидер. Их было явно меньше, всего около трех-четырех сотен в обеих колоннах, за их спинами – пенсионеры, интеллигенция и совсем уж подростки. Однако, отступать они не собирались.
Костя нашел в списке контактов номер Цирюльника и тот через секунду ответил:
– Слушаю!
– Пятиминутная готовность, тут сейчас красные с либералами устроят локальный военный конфликт, мать его!
– Ща-а-ас! – проговорил Цирюльник. – Будем принуждать к миру, короче.
Вообще-то это должен был делать спецназ внутренних войск. У них был большой опыт общения с оппозицией, потому как Нестерович с либералами не церемонился.
Нынче цепные псы режима были заняты отловом разбежавшихся из мест лишения свободы преступников. Да и вообще, большие вопросы вызывала готовность руководства ВВ как-то радикально воздействовать на ситуацию в стране. Ребята в черных беретах помнили печальный опыт хоморских «Ястребов», которых подвергли всенародному порицанию и вынуждали на коленях просить прощения – т. е. сделали козлами отпущения за ошибки бюрократов и политиканов. Тем более предлог для бездействия был более чем благовидный – уголовники и рецидивисты и есть основная целевая аудитория внутренних войск, а никак не полная политического энтузиазма толпа.
Молодой и перспективный интернет-журналист, вкусив горького московского хлебушка, возвращается в родную провинцию и находит временное пристанище в районной газетке, с которой и начинал свою карьеру. Пьянка на рабочем месте со старым акулой пера — редакционным долгожителем, которого настоятельно "уходят" на пенсию, приводит к закономерным последствиям: пробуждение в кабинете на письменном столе, в голове гудит, во рту как будто кто-то сдох… Вот только вместо компьютера почему-то — печатная машинка и бюст Ленина, а на календаре значится 1979 год…
Во всем виноват коньяк! Гера Белозор снова просыпается черт знает где и черт знает когда! Глянув на часы, провинциальная акула пера понимает, что опять переместился во времени! Но все не настолько плохо: переместился он всего часов на двенадцать вперед. А, нет, все плохо именно настолько, и даже немного хуже — он проснулся не только черт знает где, но еще и черт знает с кем! И что теперь со всем этим делать? Ох, хлопотное это дельце — из маленького полесского городишки строить Нью-Васюки и при этом еще стараться не оскотиниться...
Космос велик, и в нем полно уголков диких и странных. И люди в нем порой встречаются тоже - дикие и странные. На одних планетах маршируют киборги, вооруженные лазганами и плазмометами, в других мирах слышится свист стрел и боевые кличи аборигенов. Пожар войны разгорается, а Гай Кормак то ли неведомой злой волей, то ли прихотью судьбы выброшен из эпицентра событий и снова - в диких условиях. Но сдаваться - не в его правилах. Дерьмо случается, да? Значит - время действовать! первая часть здесь https://author.today/work/116800 Примечания автора: Продолжение приключений Гая Дж.
Космос велик, но не каждому суждено найти здесь свое место. Крушение пассажирского лайнера выбрасывает Гая Кормака за границы привычной жизни и с головой окунает в доселе неизведанный, дикий мир. После климат–контроля, ежедневной рутины и монотонной работы на космической станции — хищные звери, природные катаклизмы, пираты, сокровища и целая планета в распоряжении одного–единственного человека — это кого угодно заставит пересмотреть свои взгляды на жизнь и попытаться нащупать свой путь. Начать что–то новое… Начнем с выживания в диких условиях — продолжим ревом гипердвигателей, сверканием лазерных лучей и топотом и ревом абордажных команд)
Миры Эмеральда являются свободной прелюдией к мирам «Амбера» Роджера Желязны и к «Хроникам Фауста» Константина Мзареулова. Некоторые события и данные основываются на мелких подробностях из тех книг, но возможны случайные противоречия. Спасибо Роджеру Желязны за идею войны Амбера с Хаосом. Спасибо Константину Мзареулову за то, что он оригинально продолжил «Хроники Амбера» серией «Хроники Фауста». Спасибо Льву Стрельникову, моему приятелю, за то, что он морально помог стать мне писателем и тем самым начать создание «Хроник Эмеральда».
Сегодня пятница, 20 ноября 2038 года. Я лежу на земле и смотрю в небо. Там наверху, далеко, темно так, что хоть глаз выколи. Хоть оба вырви, а ничего нет. Представьте, что вы закрыли глаза — и пусто. Выпили чай, пустая кружка, открытые настежь окна дома — и холодно. Холодно, снег шел уже много раз. В этом году холодно, и в следующем будет также, если не пошевелитесь. Если не включите чайник, не закроете окна, не заставите сигнализацию работать, не проверите детей, жену, собаку… Никакого тебе больше чая, жены.
Главный герой — полицейский под прикрытием. Он под личиной обычного взломщика внедрился в банду грабителей и теперь должен вычислить их босса, который с помощью этой и еще нескольких банд совершает одно ограбление за другим. Но судьба имеет на главного героя другие планы.
Приключенческая повесть с инопланетянином, делающим неожиданные подарки.
Трясет Перу, и Яву, и Бермуды И тонет Русь в дешевеньком вине А я живу, живу с мечтой о чуде, "Сосновых башнях"* в дивной той стране...
Четвертая книга цикла «Империя у края», где герой с переменными успехами продолжает свои попытки реформировать СССР.
Третья книга цикла «Империя у края», где герой пытается сделать перестройку с человеческим лицом.
2 книга цикла 'Империя у края' (в «Доп. материалах» лежат 2 альтернативные концовки книги). Попаданец из 2017 года в 1977 отработал в колхозе и возвращается домой в г. Горький, формулирует наконец, что он собирается сделать (теория доктора Бадмаева), устраивает первое в стране ТСЖ в своем доме, пытается сколотить группу единомышленников, влюбляется и теряет свою любовь, спекулирует монетами и джинсами, с разной степенью успеха, и еще много чего делает. В итоге оказывается у разбитого корыта… ну не у совсем разбитого, но у сильно покореженного корыта.