Вьетнамский кошмар: моментальные снимки - [226]

Работа привычная, но непредвиденное случается сплошь: в шквалах и рассветах, в пустых сетях и полных, даже технические поломки испытывают на прочность их мастерство. Придя в район лова, они становятся почти борт к борту и чешут языки, обсуждают погоду, обмениваются информацией в эфире, а в целом — жалуются на трудные времена и сетуют на редкую удачу, при этом зорко осматривая в сильные бинокли палубы соседей на предмет наличия доброго улова. Рыбаки не любят говорить о заработках, однако многие владеют сейнерами, и домами, и грузовичками-пикапами последних моделей, купленными в магазине «Лейксити-Форд» в Вильямс-Лейке.

Но будьте уверены, в жизни рыбака случаются и опасности. Несмотря на сложное навигационное оборудование, которым напичканы суда, эти прибрежные воды таят в себе ужас в туманные дни и в чёрные штормовые ночи, и тогда страшно открытое море. Тучи и туман могут скрывать солнечный свет многие дни и недели, а шторма с неожиданной яростью вздымать море.

Утром океан лежит спокоен, как полированная пластина аргиллита, а в полдень начинается светопреставление, и буря с рёвом бьётся о скалы, льют потоки дождя, воет ураганный ветер и шумит высокий прибой. И безмятежные воды превращаются в кошмар для морехода.

В этой части света рождаются истории с привидениями, здесь разыгрывается пьеса со злодейскими сюрпризами для моряков: то сердитый шквал налетит, то ослепит противный туман, неудержимо разлившийся по глади моря. Вечный холод, мгла и бушующие океанские валы держат рыбаков в постоянном напряжении, заставляют молить Бога об удачном возвращении с богатым уловом домой, к семьям.

Для рыбаков море не столько явление великой красоты и опасности, сколько место работы, первичная реальность жизни. Они относятся к морю одновременно как к госпоже и как к господину. Оно может быть добрым и подарить жизнь…

А может холодно, жестоко и безжалостно отнять её.

Так бывает.

Потому-то рыбаки всегда благоговеют перед Творением и склоняют головы перед его чудовищной мощью.

В зимние месяцы, когда дуют штормовые ветры и начинаются высокие приливы, рыбаки Белла-Кулы собираются или в магазине, или в гостинице «Сидар Инн» — за крепкими, как корпус корабля, витринами, о стоическое равнодушие которых разбиваются и бешеные порывы, и стеклянные дожди.

В это время года на побережье ветер дует, не ослабевая; зимой всегда самые свирепые шторма. Ураган с воем терзает берег; буря следует за бурей, принося дожди, и ливни, и слякоть, и снег. И тогда в ревущем море рождаются и растут неистовые буруны, которые, пенясь и кипя, без жалости и устали бьются в гранитные скалы и расщелины — «ВАМП-ВАМП-ВАМП». Под этими неутомимыми многолетними ударами крошатся острова, и тогда в море во время отлива видны одинокие останцы былых времён, готовые вспороть брюхо любому неосторожному судну.

Заснеженные горы, что вздымаются над уровнем моря на высоту 10-ти тысяч футов и чьи вершины теряются в подвижных облаках и ворохах летучего снега, покрыты густыми лесами гемлока и пихты, ели и кедра, а в этих лесах появляется ощущение старинного собора, в котором дрозд-отшельник исполняет сладчайшую песню леса.

На закате видно, как блестит фьорд, переливаясь пастельными оттенками розового, лилового и золотого, как в бухту возвращаются рыболовные суда, как чайки и лебеди-трубачи летят к оставшимся после отлива озерцам. А когда становится темно и кончается отлив, можно услышать далёкий трепещущий звук туманной сирены; подойдя же к Белла-Куле, у главной пристани видишь, как гигантским светляком мерцает маяк — немой сигнал, помогающий морякам найти безопасную дорогу домой.

Здесь ночью можно долго плыть в лодке и не встретить ни единого огонька, исключая, может быть, ковш Большой Медведицы да фосфоресцирующие блики рыбьей чешуи, убегающие от судёнышка по носу с правого борта. Можно слышать, как у входа во фьорд кит-горбач поёт свою древнюю, как мир, песню. А когда уже клюёшь носом и зеваешь, то вдруг замечаешь, что вокруг ни души и что воздух чист и напоён тонким ароматом еловых иголок и черники.

Защищённые воды лучших банок кишат планктоном, приносимым мощными приливами и быстрыми холодными течениями. И этот обильный запас пищи привлекает не только косяки лососёвых, но и удивительное многообразие остальной морской живности.

Редкие посёлки побережья — Оушен-Фоллз, Клемту, Шируотер, Белла-Белла и Наму — нередко укрыты текучей дымчатой пеленой и низко нависшими тучами. Но если в Хагенсборге, что к востоку от Белла-Кулы, сесть в гидросамолёт, а потом в одном из этих посёлков пересесть в лодку и выйти в море, то увидишь дремлющих на камнях сивучей, вяло плывущих среди водорослей тюленей и стайки морских свиней, скользящих по тихой глади узкого пролива. Здешний уголок океана — дом для питающихся сельдью китов-полосатиков; здесь можно видеть, как у самого берега из воды выскакивают черно-белые касатки. Дальше, в открытом море, встречаются и серые киты, и котики, но только во время миграций.

Эта земля ледников и индейских тотемов — курортный пояс Британской Колумбии. Здесь не так холодно зимой, как во внутренних районах материка, зато всегда повышенная влажность и восточный ветер. С ноября по январь мы почти не видим солнца, потому что наша дневная звезда на своём пути по южному горизонту не поднимается настолько высоко, чтобы перевалить через величественные, почти вертикальные горы. И какой же наступает праздник, когда солнце снова начинает лить на нас свет. Когда это происходит, я срываю с себя одежду, падаю на снег и каждой пoрой впитываю солнечное сияние!