Вьетнамский иммельман - [51]

Шрифт
Интервал

— Черт, все в дыму… — выругался кто-то из операторов в расчете капитана Зунга.

— Усиливай сигнал! — рявкнул в ответ капитан. Когда-то он учился у Горелова, и потому возможности своей техники знал неплохо.

Оператор усилил сигнал радара. На фоне марева стала просматриваться одинокая отметка — к Хоабиню со стороны Лаоса быстро приближался самолет.

— Есть цель! Курс два-четыре-ноль, скорость тысяча сто, высота сто метров, следует курсом ноль-шесть-ноль!

— Тысяча километров в час? — оторопел капитан. — На бреющем? В темноте? Это ошибка!

— Ошибки нет, — покачал головой радиометрист.

— Тогда сбейте его!

Зенитчики попытались навести ракеты на приближающийся самолет, но ничего не вышло. Системы наведения не захватывали столь низколетящую цель.

— А-а, дит мэ! — выругался командир.

В дело вступили зенитные орудия, расставленные на подступах к электростанции. Их расчеты открыли огонь вслепую, надеясь, что приближающийся самолет нарвется на сплошную стену разрывов, вставшую на его пути, или отвернет. Судьба, однако, хранила экипаж Джонсона — ни один осколок даже не задел бомбардировщик. Они прорвались сквозь завесу разрывов, и компьютер автоматически сбросил бомбы. Две с лишним тонны фугасок, снабженных замедлителем взрывателя, попали в здание, где стояли генераторы, и через пару секунд оно взлетело на воздух. Крылатая тень с оглушительным ревом унеслась прочь.

— Дьявол! — произнес командир дивизиона, глядя на зарево пожара.

F-111 тем временем удалился километров на тридцать к северо-востоку, после чего автопилот развернул его на обратный курс, в обход ощетинившегося зенитками Хоабиня. В половине шестого утра Джонсон взял управление на себя и мягко посадил самолет в Тахли.

— Как слетали? — осведомился командир эскадрильи, полковник Майкл Гаррисон.

— Бабахнуло — будь здоров, — усмехнулся капитан.

— Чудесно, — кивнул полковник. — Пиши рапорт, — и спать.

— Есть, сэр.

Наскоро описав вылет, Джонсон завалился спать в комнате отдыха. Когда он проснулся и пришел к командиру, тот, не отрываясь от бумаг, бросил:

— Можешь рисовать на борту еще одну бомбу.

Это означало, что налет оказался успешным, и разведка подтвердила уничтожение цели.

Глава 6

На распутье

Словно на крыльях, мчался капитан в гостиницу, где жила Ната. По пути он купил ей красивые бусы, цветы, фрукты; подумав, захватил и бутылку вина. Метрдотель проводил его взглядом, когда Джонсон пересекал холл, но ничего не сказал.

Вбежав на второй этаж, где жила Наттайя, капитан постучался в дверь.

Никто не отозвался. Капитан постучал еще раз и прислушался. За дверью раздались торопливые шаги, а потом она приотворилась, и Джонсон увидел испуганное лицо Наттайи. На ней был только шелковый халатик, который она придерживала рукой, чтобы он не распахивался.

— Роберт? — удивилась она. — Ты не вовремя… — она покосилась вглубь комнаты. На что, капитан не видел: мешала дверь.

— Что такое? — округлил он глаза. — Я думал, ты сегодня не занята…

— Кто там, детка? — раздался из комнаты ленивый мужской голос. У капитана потемнело в глазах от мгновенно вспыхнувшей ненависти; выронив подарки, он рывком распахнул дверь и ворвался в номер.

На кровати лежал голый мужчина, жевавший апельсин. Мускулистый, чуть ниже ростом, но шире в плечах, с татуировкой на левой руке — по виду типичный десантник или морской пехотинец. При виде разъяренного Джонсона, несущегося на него, словно бык на тореадора, он сел и ухмыльнулся:

— Наттайя, ты не говорила, что еще кто-то будет!

Он был чуть ниже капитана, но шире его в плечах. Когда Джонсон с ревом бросился на него, мужчина увернулся и вскочил с кровати, позволив противнику рухнуть на нее. Кровать не выдержала и развалилась, капитан упал на пол, — и прежде, чем он успел вскочить, морпех принялся избивать Джонсона ногами. Пропустив несколько ударов, капитан все-таки сумел схватить его за ногу и повалить. Противники сцепились и покатились по полу, рыча и отвешивая друг другу удары. Наттайя, забившись в угол, с ужасом взирала на потасовку.

Закончилось все не в пользу морпеха — капитан сумел несколько раз приложить его затылком об стену, потом еще разбил о его голову вазу. Десантник потерял сознание и остался лежать в луже крови. Тяжело дыша, Джонсон поднялся на ноги и исподлобья взглянул на девушку:

— Кто он?

Ему очень хотелось ударить ее, но каким-то шестым чувством он понимал, что это ни к чему хорошему не приведет.

— Не знаю, — нехотя призналась Наттайя. — Познакомились, я его привела к себе, он меня угостил… За что ты его так?

— Ты моя, — процедил сквозь зубы капитан. — Не смей спать с другими!

— Почему?

— Потому что ты моя! — заорал Джонсон. — Я буду тебе платить за гостиницу и все прочее, но ты будешь только моей, поняла? — он рванулся к ней, и, хотя девушка попыталась увернуться, он схватил ее и прижал к себе. — Поняла?

— Пусти, больно… — вскрикнула она.

— Собирайся, поехали, — он ослабил объятья, и Наттайя, оттолкнув его, отскочила в сторону.

— Куда?

— В другую гостиницу.

— Зачем? Тут хорошо!

— Пора начинать новую жизнь, — бросил он. — Я люблю тебя, понимаешь?! — вдруг выпалил он.

— Правда? — удивилась Наттайя. Ей не впервой было выслушивать такие признания от американских военных, но так искренне и горячо это получилось лишь у Джонсона.


Еще от автора Алексей Владимирович Гребиняк
Угол атаки

Где только не сражались наши бойцы! Зачастую – на чужой земле, под чужими знаменами. Во время американского вторжения в Индокитай советским летчикам-инструкторам довелось облачиться во вьетнамскую форму. Официально СССР не участвовал в той войне, нашим «летунам» предписывалось лишь готовить вьетнамских пилотов, не ввязываясь при этом в воздушные бои. Но какой настоящий летчик удержится от соблазна сразиться с американскими асами в небе? И наши парни садились за штурвалы боевых самолетов, прекрасно зная, что если вдруг попадут в руки врага, то родина от них отречется…


Мятежные крылья

События этой повести разворачиваются на Кубе 50-х годов. Военный летчик Мишель Гарсия попадает в тюрьму за драку с командиром и знакомится там с молодым революционером Фиделем Кастро. После освобождения он вступает в его движение, целью которого является свержение проамериканской диктатуры Фульхенсио Батисты. Когда повстанцы обзаводятся собственной авиацией, Мишель становится пилотом одного из купленных в США истребителей "Мустанг"...


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.