И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди, всё, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло. Всё истребилось с земли, остался только Ной и что было с ним в ковчеге.
Ничто человеческое не чуждо и Сущему (ведь по образу же и подобию…). Видать за давностью лет жизни Альцгеймер стал у Бога пошаливать: забыл он про обещанные сорок суток, не завинтил во время крантик небесный, и вода продолжала усиливаться на земле аж сто пятьдесят дней. Как из этой ситуации вывернулся Ной, одному Богу известно, а я вам тут никакими объяснениями помочь не могу…
Но вот, наконец, вспомнил Бог о Ное, и о всем зверье, и навел он ветер на землю, и воды остановились, и перестал дождь с неба. Вода постепенно стала убывать… Куда? Ну, это ж ясно, как Божий день: взялась ниоткуда и в то же «ниоткуда» стала и исчезать. Что за дурацкие вопросы?
И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах Араратских. Богодухновенная книга дальше как-то путано описывает события. Уже пришвартовавшись к Арарату, Ной решил проверить, сошла ли вода с земли. На палубу вышел, сознанья уж нет, в глазах у него помутилось… Не видел он, отошла вода или нет.
Выпустил он на разведку ворона, который, отлетал положенное и вернулся ни с чем. Видать, ворон не завоевал доверия будущего Пророка, посему Ной выпустил затем голубя с той же целью: проверить, сошла ли вода с лица земли. Но голубь не нашел места покоя для ног своих и возвратился в ковчег, ибо вода была еще на поверхности всей земли.
Ной помедлил еще семь дней и опять выпустил голубя, и тот — о радость! — возвратился к нему со свежим масличный листом в клюве.
О воистину ты всемогущ, Господи, если после 150 дней всемирного наводнения и нескольких месяцев отхода воды в неизвестном направлении дерева еще имели листы на ветвях своих! Осанна! Аллах Акбар! Слава КПСС!
На горе Арарат растет крупный виноград
Но вернемся к Ною. Он помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя, и тот уже не возвратился к нему. Иссякла вода на земле! И открыл — наконец-то! — Ной кровлю ковчега и узрел: и впрямь обсохла поверхность земли.
И сказал Господь Бог Ною:
— Выйди из ковчега ты и жена твоя, и сыновья твои, и жены сынов твоих. Выведи с собою всех животных — пусть разойдутся они по земле, и пусть плодятся и размножаются.
Получив Всевышнюю команду, вышел Ной со всем своим горемычным семейством, отворил ворота загонов, и зверье оголодавшее, смердящее от собственных фекалий, качаясь на своих ослабевших ногах, вышло из засранного ковчега…
И устроил Ной жертвенник Господу, взял из всякого скота чистого и принес во всесожжение на жертвеннике. Так вот для чего Бог наказал Ною взять побольше чистого зверья!
И обонял Господь приятное благоухание, и даже можно сказать раскаялся за содеянное зло, сказав:
— Не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его. И не буду больше поражать всего живущего, как я по глупости и во гневе сделал. Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся.
И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им:
— Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею. Все звери земные, и все птицы небесные, и все рыбы морские в ваши руки отданы.
Ной начал возделывать землю и насадил виноградник. Это все мы знаем из детской считалочки: «На горе Арарат растет крупный виноград».
Ну, а где виноградник — там виноград, а где виноград — там и вино, ну а уж где вино — там и пьянство. Не обошло оно и Ноя стороною. Выпил он как-то вина, и опьянел, как говорится, «в зюзю». Жарко было, и старика, который к тому моменту разменивал уже вторые полтыщи лет, разморило. И заснул он беспробудным пьяным сном в шатре своем прямо в том, в чем мать родила. (Сами понимаете, в Армении летом жарковато бывает!)
Зашел зачем-то в шатер Хам, увидел там бухого, как Бахус, отца, который в отличие от Адама свои иссохшие старческие причиндалы даже фиговым листочком не прикрыл, и, прыснув от смеха, выбежал во двор к братьям.
Те, услышав охального братца, рассудили, что Хам — просто хам. Они взяли одежды отца и, пятясь задом, как раки, чтобы, не дай Бог, не узреть непристойное, вошли в шатер и покрыли наготу отца своего. Вот так и подобает вести себя истинным тимуровцам!
Когда Ной проспался после пьянки и узнал, как вел себя меньший сын его, то не нашел ничего лучшего, как с бодуна проклясть сына Хамова — Ханаана, который потом станет праотцем одного из больших (по библейским масштабам, конечно) народов — Хананеян.
Вот те на! Уж даже наш родной изверг всех времен и народов сказал: «Сын за отца не в ответе». А тут пророк, Божий человек! (Правда, наш-то говорить говорил, а сынов своих врагов не щадил.)
Ну, видать сбрендил старик, какой с него спрос. Хотя крепок был — после потопа Ной прожил еще триста пятьдесят лет и отбросил тапочки, не дожив всего пятьдесят лет до своего тысячелетия. Вот крепкие были мужики тогда!
