Ветерок - [3]
Послышалось предупредительное звяканье, но ничего не произошло — двери стояли раскрытые, и поезд не трогался с места. Она отодвинулась на самый край сиденья, он видел только ее профиль. Медленно и раздельно она произнесла:
— Я скорее покончу с собой, чем пойду сегодня в кино.
Он поднял брови, как будто сидел за своим рабочим столом в обычный будний день и внезапный звон пожарной сигнализации заставил его очнуться. Это было преувеличение, но ее ровный, спокойный голос звучал с пугающей искренностью.
— Хорошо, — сказал он. — Мы не пойдем сегодня в кино.
Машины затормозили. Они наконец покинули свой островок и поспешно пересекли улицу. Но они не знали, куда пойдут и что будут делать, а потому остановились у ближайшего дома. Мимо целеустремленно шагали люди — у них были твердые намерения, ясные планы, все восемь миллионов городских жителей, точно сговорившись против нее, демонстрировали свою готовность заняться какими-то таинственными неотложными делами.
— Ну что, Сара? — сказал он. — Что будем делать?
— Не знаю, — ответила она. — Только не спрашивай так.
— Как — так?
— Что мы должны сделать, Джей? — с ударением сказала она. — Что мы должны сделать?
— Разве это примерно не одно и то же?
— Нет.
Она провела десять минут, ища что-то в своем телефоне. Он отошел в сторону и присел на корточки у тощего деревца в маленькой клетке. Когда она махнула рукой, он встал и двинулся за ней следом, держась на шаг позади. На следующем углу они стали высматривать подпрыгивающие на рессорах такси. Потом останавливались на каждом светофоре. Наконец прибыли к нужному зданию — тому, где был ресторан с окнами во всю стену. Пока лифт спускался к ним, она нажимала на кнопку каждые три секунды.
Из кабины они вышли последними. За стеклом, прямо за стойкой регистрации, виднелись дома Пятьдесят девятой улицы; в этот сумеречный час их окна были освещены в шахматном порядке. Банкиры на своих бригах, подумала она. Над серебристыми древесными кронами медленно раскатывался полог тени, окрашивая листву в густейший из оттенков зеленого.
Все столики были заняты или зарезервированы. Официантка записала имя Джея в блокнотик.
— Стоит ли ждать? — спросила его Сара.
— Разве ты не сама сюда захотела?
Официантка наблюдала за ними.
— Может, посидите пока у стойки?
— Спасибо.
— А скоро освободится столик? — спросила Сара.
Официантка не знала. Она ничего не могла гарантировать. Они подсели к стойке и молча стали пить.
Ей хотелось устроить пикник, но подземка их подвела. Потом они застряли посреди мостовой и начали препираться, загнанные в извечный глухой тупик этим пустячным на первый взгляд вопросом: чем бы заняться? Не по ее ли вине этот вопрос стал таким загадочным и неумолимым, точно незнакомец, указывающий на нее пальцем с другого конца комнаты? Или здесь виноваты узлы и перекруты их жизней, сплетенных в одну, сам факт наличия Джея, раздражающая необходимость учитывать его мнение — но в чем же оно, собственно, состояло? Он ведь не говорил, чего ему хочется, а может, и сам не знал, так разве могла она надеяться, что сумеет угадать? А может, тут и не было никакой тайны. Может, он просто хотел сходить в кино.
Пока они ждали, последние лучи солнца погасли, и все возможности, которые открылись с дуновением того чудного ветерка, были низведены до обычной выпивки в баре. К тому времени, как появился свободный столик, она уже захмелела, и мысли ее разбрелись. Они выпили на посошок и покинули отель.
Они решили поужинать в дешевом итальянском ресторанчике неподалеку, но у самых дверей поссорились и даже не вошли внутрь. Когда они добрались домой, то уже не разговаривали. Они долго лежали в темноте, потом он наконец нарушил молчание.
— Надо мне было пойти в это сраное кино, — сказал он.
Она схватила его за руку, едва они спустились по лестнице, повернулась и бегом потащила его обратно наверх, в душистые сумерки. Там она глубоко вдохнула весенний воздух, избавляясь от затхлости подземки, и еще синее небо над ними подтвердило, что она поступила правильно. Но он был озадачен.
— Что случилось?
— Давай не поедем на метро, — сказала она. — Не могу я сейчас туда лезть. Давай прогуляемся.
— Куда прогуляемся?
Она повела его на запад, к Бруклинскому мосту. Там, на дорожке для пешеходов, она обогнала его, потом дождалась, снова обогнала и с улыбкой повернулась ему навстречу. Они остановились на полпути между Манхэттеном и Бруклином в самый разгар заката. По проливу бежали мелкие волны с барашками; они посеребрили воду, которая темнела на глазах, словно превращаясь в камень. Она закинула голову назад. Достаточно было увидеть эти высоченные шпили моста, сходящиеся в небе в одну точку, чтобы понять: ей нечего больше желать от этого часа, в ее жизни уже не может произойти ничего лучшего. Взявшись за стальные тросы обеими руками, она снова посмотрела на садящееся солнце. Его отблеск на зданиях стал мягче, цвета гуще; с минуту еще оставались сомнения в том, что он погаснет. Но вот солнце скрылось, и на все легла синяя тень — на мост, на воду. Она идеально сочеталась с металлической прохладой подвесных тросов. Сара отпустила их, и кровь тяжкими толчками вернулась к ней в кисти. На глазах ее во второй раз за этот день набухли слезы.
Эту книгу сравнивают с романами Джозефа Хеллера и Курта Воннегута, отмечая талант автора смешивать иронию, абсурд, тоску и одиночество в таких пропорциях, чтобы создать повествование, которое трогает, увлекает, дает пищу для размышлений.Главный герой, Пол О’Рурк, прекрасный стоматолог, рьяный атеист, фанат бейсбольной команды «Ред Сокс», мизантроп и циник, в один прекрасный день обнаруживает сайт собственной стоматологической клиники. Он никогда ничего подобного не создавал – хотя бы потому, что с Интернетом у него непростые отношения.
Джошуа Феррис заявил о себе в 2007 г. романом «И не осталось никого», который Стивен Кинг сравнил с «Уловкой-22» Джозефа Хеллера.В романе «Безымянное» талант Ферриса раскрылся совсем с иной стороны. Грустный философ, умеющий находить глубину в обычных вещах, — таким предстает перед нами автор этого романа, который критики назвали лучшей книгой минувшего десятилетия.Главный герой, преуспевающий юрист Тим Фарнсуорт, жил обычной жизнью: карабкался по служебной лестнице, наслаждался маленькими семейными радостями, однако эту идиллию разрушила странная и страшная безымянная болезнь.Тим обречен, но жизнь на краю пропасти, у входа в вечность на многое открывает ему глаза.
Представьте себе: Чикаго, преуспевающее рекламное агентство, вы идете по коридору, а вам навстречу улыбающийся сотрудник с аккуратно вырезанной на футболке дырой. Вы идете дальше, и вдруг некто в костюме клоуна стреляет вам в сердце из пистолета. Понарошку, конечно, не пулями, а красящими шариками для пейнтбола, но вас-то он об этом не предупредил. Вот такая обстановка в этом романе. В общем-то, оно и понятно — чтобы окончательно не свихнуться среди стандартных стеклянных клеток современной американской фабрики по производству рекламных ценностей, нужно или изначально быть психом, или умело таким прикидываться.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.