Ветеран Цезаря - [47]

Шрифт
Интервал

«Где моя Персефона?» — спрашивала она у людей, у птиц, у ветра.

Потом, когда мне приходилось видеть нищенок, я не отворачивался от их сморщенных, безобразных лиц. Сказка учила искать черты божественного не в вечных красотах Олимпа, а в окружающих нас бедах и страданиях. Мне стал понятен и иной её смысл: горе Деметры, оплакивающей Персефону, — это горе всего рода человеческого.


В один из жарких полдней мы с Лувением отдыхали в тени деревьев. Лувений вспоминал свою молодость. Так я впервые узнал, что человек, которого я считал бродягой, уже в дни Марсийской войны сражался за свободу Италии. Какое это было время! Марсы, самниты, луканы спускались с гор, вступая в ряды борцов. Маленький городишко Корфиний стал столицей. Римляне бежали, как мыши из обветшалых домов. Италийский бычок придавил римскую волчицу к земле, и ей бы не встать, если… Да что говорить! Опять Рим привлёк к себе одних, чтобы задушить других.

Наш разговор оборвался. Откуда-то появился горбун, маленький, в широкополой войлочной шляпе. У него была робкая, как бы виноватая улыбка. Что ему надо? Может быть, он голоден или заблудился? Но мы такие же бродяги, как и он. Горбун приближался мелкими шажками, поминутно оглядываясь по сторонам.

— Кто ты? — спросил Лувений.

Вместо ответа горбун открыл рот, и мы увидели обрубок языка.

— Раб Стробила! — воскликнул я, вспоминая привратника в Кротоне и рассказ жреца Паликов.

Горбун закивал головой. Потом он протянул руку ладонью вниз и быстро зашевелил пальцами.

— Что он хочет сказать? — вырвалось у Лувения. — Может быть, за нами погоня?

Горбун отрицательно помотал головой. Он снова зашевелил пальцами и что-то замычал.

— Надо торопиться? Да? — спросил я.

Последовал утвердительный ответ.

— Вот видишь! — обрадовался Лувений. — Нас ждут!

Ни я, ни он не сомневались, что горбун — проводник, посланный восставшими рабами Стробила. Как они узнали о нас? Через жреца Паликов? Лувений вспомнил, что в одну ночь на вершинах гор горели костры. Рабам, если у них вырывают языки, остаётся речь костров. Скоро она воспламенит всю Сицилию. Воображение уже рисовало картину встречи с Формионой. Она будет плакать. А потом скажет: «Зачем вспоминать о прошлом?» Да, она права! Ведь не вспоминает же Персефона о мраке Аида? Она радуется весне, цветам, Гелиосу. Гелиос — друг всех, кто томится во мраке!

И мы снова двинулись в путь. Приходилось идти ночью, а днём прятаться в кустах и пещерах. Иногда доносились звуки военных труб. Мы, римские граждане, больше всего боялись встречи с легионерами!

Человек опасается одной западни, а попадает в другую. Не могли же мы думать, что горбун подослан врагами: Ночью нам вышла навстречу толпа вооружённых людей.

— Это рабы Стробила? — спросил Лувений.

Горбун испуганно закивал головой. И в тот же момент я заметил в толпе Диксипа. Я не мог ошибиться. Это был он.

— Берегись! Засада! — крикнул я Лувению.

На мою голову обрушилось что-то тяжёлое. В полузабытьи я слышал крики, звон мечей. Сознание медленно покидало меня. Не знаю, сколько прошло времени, пока я очнулся. В глаза мне било пламя. Диксип держал факел надо мною. В стороне, у костра, сидели его сообщники. Среди них я увидел рыжебородого — того, что был в пещере перед алтарём Паликов.

— Вот мы и встретились, — сказал Диксип. — Сиятельный римский всадник и сын раба.

Я плюнул ему в лицо. Слюна зашипела в пламени.

— Вот ты какой! — протянул он с издёвкой. — Да, отец мой был рабом, но я стал компаньоном твоего отца и женился на твоей матери, сынок!

Я рванулся. Заныли связанные сзади руки.

— Спокойнее! — сказал Диксип. — Надо сохранить своё драгоценное здоровье. Оно ещё нам пригодится. Итак, на чем мы остановились? Мой отец был рабом, но он добился свободы честным путём. Не подумал пристать к ворам и убийцам. Тебе же, сыну всадника, ещё не было пятнадцати лет, как ты с вязался с пиратами. Но это только начало. Что было потом? Об этом лучше всего мог бы рассказать твой приятель.

Диксип обернулся. Я увидел за его спиной окровавленное тело Лувения.

— Собака мертва, — продолжал Диксип. — Это моя оплошность. Но найдутся другие свидетели. Мне пришлось покинуть Брундизий, но мои уши и глаза были там. Конечно, я мог бы отвести тебя в эргастул Стробила, и ты бы крутил вместе с ослами мельничное колесо. Никто бы не видел, где ты и что с тобою. Но ты ведь кое-что знаешь о Спартаке. И это уже дело Верреса.

Мне удалось подняться на ноги и сделать несколько шагов. Но слабость вновь подкосила меня, и я упал.

Глава шестая

Кто не знает о сиракузских каменоломнях? Помните то место у Тимея, где говорится о детях, рождённых в каменных ямах и никогда не видевших дневного света? Впоследствии, получив свободу и встретив колесницу, запряжённую лошадьми, они в ужасе разбежались по сторонам. Вот я и оказался в этих подземельях, образовавшихся при выборке камня. В одной норе со мною были навархи, приговорённые к смерти. Уже по одному этому можно было судить, сколь значительным считалось моё преступление. Как жаль, что на всём этом огромном острове нет ни одного человека, который мог бы за меня поручиться. Никто даже не узнает, где я и что со мной.


Еще от автора Надежда Феликсовна Остроменцкая
Приключения мальчика с собакой

В этой книге рассказывается о том, как мальчика Клеона и его собаку Льва пираты похитили с острова Сицилия и привезли в Италию. Это случилось как раз в те дни, когда Спартак и семьдесят его товарищей бежали из школы гладиаторов в Капуе. Множество приключений, полных лишений и опасностей, пришлось претерпеть Клеону-сицилийцу и его верному другу Льву, прежде чем они попали в лагерь восставших рабов, которыми руководил Спартак.


Рекомендуем почитать
Уроки немецкого, или Проклятые деньги

Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!


Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трэвелмания. Сборник рассказов

Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.


Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.


Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Представители семейства Медичи широко известны благодаря своей выдающейся роли в итальянском Возрождении. Однако их деятельность в качестве банкиров и торговцев мало изучена. Хотя именно экономическая власть позволила им захватить власть политическую и монопольно вести дела в Европе западнее Рейна. Обширный труд Раймонда де Рувера создан на основе редчайших архивных документов. Он посвящен Банку Медичи – самому влиятельному в Европе XV века – и чрезвычайно важен для понимания экономики, политики и общественной жизни того времени.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.