Ветеран Цезаря - [46]
Мы вступили в огромный зал, наверно образованный подземной рекою, а может быть вырубленный людьми. В дальнем его конце, освещённые пламенем факела, мелькали две фигуры. Подойдя ближе, мы увидели рыжебородого человека, простёршегося перед алтарём. Второй, размахивавший факелом, был тощ как жердь. Седые космы спадали на лоб, изборождённый резкими морщинами.
— Мир вам, — сказал я.
Гулкое эхо повторило: «Мир!»
— А что мы с тобою принесли Паликам? — шепнул Лувений. — У нас нет ни овцы, ни вина, ни масла.
Видимо, у жреца был тонкий слух.
— Палики, — сказал он торжественно, — приемлют все дары, но больше всего им приятны цепи.
Мы переглянулись. Что это может значить?
— Я вижу, вы — чужеземцы, — продолжал жрец, — и не знаете наших обычаев. Смотрите, что принёс Паликам этот человек.
Мы увидели на алтаре кандалы с железными кольцами для ног.
— А здесь, — жрец поднял факел над головою, — дары таких же, как он, освобождённых рабов.
Мы различили целую груду заржавленных цепей. Палики были покровителями рабов. Потому-то Спартак направил Лувения к Паликам. Этот рыжебородый, видимо, выкупился. А может быть, бежал от жестокого господина и нашёл в храме убежище?
— Да, — протянул Лувений. — Наверно, прошло немало лет с тех пор, как начала расти эта куча!
— Ровно тридцать два года, — молвил, к нашему удивлению, жрец.
Ни Лувений, ни я не ожидали ответа.
— Да, тридцать два года, — повторил он. — Это цепи тех, кого подняли Трифон и Афинион. Здесь не более сотни цепей, выкупившихся за деньги, а остальные — тех, кто откупился кровью. На памяти моего отца в храме было ещё больше цепей. Эвн приказал их бросить в Этну, ибо Палики, дарующие рабам свободу, сыновья Этны.
— А почему эти цепи здесь? — спросил я.
— Таково завещание Афиниона, — сказал жрец. — В наших книгах записаны его слова: «Пусть оковы останутся в храме, пока на земле будут рабы. Пусть служат напоминанием о тягостной доле невольников и о том, как они добывали свободу». Прошло тридцать два года, а гора цепей не растёт. Рабы, кажется, смирились со своей долей.
— О чём ты говоришь! — возмутился Лувений. — В Италии тысячи рабов взялись за оружие. Я сам был на Везувии. Спартак…
Жрец поднёс палец к губам. Видимо, он о чём-то нас предостерегал. Но Лувений, войдя в раж, ничего не видел и не слышал.
— Спартак обещал, — продолжал Лувений, — освободить всех рабов…
Он замолчал лишь тогда, когда я дёрнул его за руку, но, кажется, он уже сказал слишком много. Рыжебородый, поцеловав основание алтаря, встал. Глухо звучали его шаги.
— Нас посещают разные люди, — сказал жрец. — Я не знаю, кто прислал вас.
Лувений потирал пальцами переносицу, видимо что-то мучительно вспоминая. Потом его губы расплылись в улыбке, и он выпалил:
— Тот, кто прислал меня, приказал: «Иди к Паликам и скажи их жрецу: „В мире есть много чудес…“»
— …но нет ничего прекраснее свободы, — продолжил жрец. — Я был уверен, что Спартак знает песню, которую пели воины Афиниона. Её сочинил хромой грек, учитель. С этой песней они побеждали и шли на смерть. А теперь расскажи, что ты принёс.
— Я принёс тебе добрые вести, жрец Паликов, — сказал Лувений. — Спартак сейчас идёт на север, чтобы обмануть римлян. Но он решил переправиться в Сицилию и ждёт встречи. Всё ли для неё готово?
— Всё, — отвечал жрец. — Запасено оружие. Уже восстали рабы Стробила.
— Стробила! — закричал я. — Как ты сказал?
— Стробила из Триокалы, — спокойно повторил жрец. — Нет господина более ненавистного рабам. Он отрезает своим слугам языки просто так, безо всякой вины. Граждане Триокалы жаловались на него Верресу, предостерегая о последствиях такой жестокости. Но там, где не помогает нож, приходят на помощь деньги. Серебро заткнуло триокальцам рты и открыло Стробилу двери дома Верреса. А тебе известен Стробил?
Этот вопрос был обращён ко мне. Но я молчал. Холодный пот выступил у меня на лбу. Какою может быть месть Стробила? Я вспомнил стража в Кротоне, обрубок языка. Моя Формиона!
— Стробил похитил его жену, — сказал Лувений вполголоса. — И сына, ещё младенца…
— О горе! — воскликнул жрец, поднимая факел.
Пламя осветило глубоко спрятанные под дугами бровей глаза. Жрец казался подобием скалы, высящейся над озером Паликов, порождением титанических сил мщения, ушедших под землю и ждущих своего часа.
И вот уже позади недвижимое озеро-зеркало Паликов. Мрачные скалистые горы сменились зелёными долинами. Смеясь искорками донных камешков, бежит извилистый ручей, затканный белыми лилиями и румяными шафранами. Воздух наполнен гудением пчёл, говором вод, шелестом трав.
Не это ли луг Персефоны? Не здесь ли она собирала цветы и остановилась с восхищением перед нарциссом, горевшим тёмным пламенем? Радостно протянула она руку к чудесному цветку, и в это время разверзлась земля и чёрные кони Гадеса обдали девушку своим огненным дыханием. В ужасе призывала Персефона отца и мать. Никто не пришёл ей на помощь. Владыка подземного царства поднял девушку на свою золотую колесницу и увлёк в туманный Аид.
Я слышал эту прекрасную легенду ещё в детстве. У Валерия дрожал голос, когда он описывал горе божественной Деметры. Она разорвала на своих прекрасных волосах покрывало, отвергла амврозию и нектар, в образе бедной старухи скиталась по земле.
В этой книге рассказывается о том, как мальчика Клеона и его собаку Льва пираты похитили с острова Сицилия и привезли в Италию. Это случилось как раз в те дни, когда Спартак и семьдесят его товарищей бежали из школы гладиаторов в Капуе. Множество приключений, полных лишений и опасностей, пришлось претерпеть Клеону-сицилийцу и его верному другу Льву, прежде чем они попали в лагерь восставших рабов, которыми руководил Спартак.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.