Ветеран Цезаря - [12]
— Мой господин думает, что юный повар не сумел передать его приказание. Запомните: когда Гай Юлий Цезарь отдыхает или работает, на корабле должна быть полная тишина. Он готов её купить. Вот часы. — Он поставил на палубу песочные часы. — И вот дощечка для письма. Я буду отмечать на ней каждый час молчания. Господин мой готов платить за него один асс. Таким образом увеличится сумма выкупа, что для вас, конечно, выгодно. Если же вы нарушите это условие, Гай, освободившись из плена, передаст вас проконсулу; а это для вас вряд ли кончится благополучно.
Последние слова раба вызвали лёгкий смешок. Но предложение Цезаря произвело впечатление: даже самые нахальные, осторожно ступая, удалились на корму и всё время, пока пленник спал, разговаривали вполголоса. (За много дней, которые Гай мог провести на корабле, лишние ассы составили бы солидную прибавку к выкупу.)
Раб Цезаря сел неподалёку от палатки на круг корабельного каната и поставил у своих ног часы пустым баллоном вниз, а дощечку положил на колено. Я примостился возле раба и шёпотом стал расспрашивать его о Гае Юлии Цезаре. И за этой беседой совсем забыл, что рядом со мной стоит корзина и в ней немытая посуда.
— Он очень важный человек в Риме? — спросил я.
— Очень, — ответил раб. — Он из старинных патрициев, к тому же родственник Мария и был жрецом Юпитера…
— Такой молодой?! — перебил я раба, так как знал от Валерия, что жрец должен быть человеком почтенного возраста.
— Я же сказал тебе, что он родственник Мария… Родная тётка Гая была замужем за Марием, а Марий всё мог.
— Да, — кивнул я, — Валерий говорил, что он семь раз был консулом, а это редко кому удаётся… Потому Цезарь и привык повелевать?
— Не поэтому вовсе, а потому что отец и мать Гая во всём ему потакали, оберегая от волнений… Он ведь болен священной болезнью.
Я не слыхал о священной болезни ни от одного смертного и почтительно спросил:
— А от чего она бывает?
— Боги посылают, — важно ответил раб. — Человек как будто совсем здоров. И вдруг дух его покидает тело и…
— Не может быть! — перебил я. — Если дух покинет тело, человек умрёт.
— Не обязательно, — помотал головой раб. — Тело, конечно, не хочет с духом расставаться. Гай страшно кричит, падает, иногда до крови расшибается… И всё время, пока дух где-то витает, тело корчится. Тогда лучше накрыть его чем-нибудь тёмным и не глядеть. Пройдёт немного времени, дух возвратится, и Гай поднимется на ноги. Но после этого он много дней не хочет никого видеть и будто что-то в себе таит.
— А где же дух был? — замирая от любопытства, спросил я.
Раб пожал плечами:
— Неизвестно, возносился ли он к богам, или спускался в аид. Эту болезнь потому и называют священной, что боги призывают к себе дух избранного и, как говорят, открывают ему нечто тайное, но человек не смеет об этом рассказывать, иначе умрёт.
Раб перевернул часы и умолк, погрузившись в размышления. Я вздохнул:
— Никогда не видел таких людей… А где теперь его отец и мать?
— Госпожа наша осталась в Риме, а отец умер, когда Гаю было ещё пятнадцать лет. Я всё о нём знаю: я родился у них в доме и рос вместе с Гаем. Вот и за эти годы, после смерти отца, он тоже привык своевольничать: отказался от брака с дочкой одного богатого всадника, с которой был обручён, когда носил ещё детскую тогу, и женился в год консульства Цинны[23] на его дочери Корнелии. Вот из-за этого брака у нас теперь и неприятности; едва голову унесли от ищеек Суллы. Он ведь ненавидит Цинну и потребовал, чтобы Гай с его дочерью развёлся, а Гай её любит и не хочет с нею расставаться… Я бы тоже на его месте ни за что её не оставил: она красивая и добрая… Да и дочку ему родила. А главное — мы с Цезарем не привыкли, чтобы нам приказывали! А Сулла не привык, чтобы ему перечили. Вот тут и загвоздка: весь Рим трепещет перед ним, а мы не желаем подчиниться! Как ему это снести?.. Ты о проскрипциях[24] слыхал?
Да, я знал об этом: у пиратов всюду были шпионы, и кое-что из их донесений доходило и до моих ушей. Мне стало страшно за Цезаря: говорят, немилость Суллы опасна!
— Смертельна! — поправил меня раб. — Сулла вывесил списки с именами тех, кого считает своими врагами: каждому, кто их убьёт или укажет, где они скрываются, назначены подарки и денежные награды. А кто их спрячет, тем смерть. В Риме творится такое, что вспомнить страшно! Город залит кровью. Убивают на улицах, в храмах, в домах… Убивают по пустому доносу, даже за то, что был в пути с приговорённым к смерти… А уж если доносчик польстится на твой дом, или сад, или на красивую вазу, он может просто притащить к ногам Суллы твою голову, сочинив про тебя что угодно… и в награду получит то, чего желает, да ещё плату за убийство в придачу.
— Какая подлость! — вырвалось у меня. — Неужели и Гай попал в списки обречённых на смерть?
— Нет, не попал, — ответил раб, — но нам от этого не легче.
— Почему?.. Ведь вас не преследуют?
— Ты не знаешь Суллы, — покачал головой раб. — Когда Гай отказался развестись с Корнелией, самые знатные друзья Суллы просили его простить Гая; даже весталки[25] умоляли пожалеть его молодость. Если бы не они, не сносить бы Гаю головы. Но как отказать весталкам?.. Кто возьмёт на себя перед народом такой грех?.. Ну, Сулла видит, что ему не отвертеться от просителей, попробовал лаской и посулами склонить Гая к разводу. Но наш Гай не таков, чтобы на посулы поддаться: раз он сказал, что не бросит Корнелию, — конец! Тогда Сулла приказал убить нас тайно, будто сам он тут ни при чём. Но мы это предвидели и ещё раньше стали скрываться. Хоть Гай в это время болел лихорадкой, мы каждую ночь в любую погоду — и в дождь и в снегопад переносили его на лектике
В этой книге рассказывается о том, как мальчика Клеона и его собаку Льва пираты похитили с острова Сицилия и привезли в Италию. Это случилось как раз в те дни, когда Спартак и семьдесят его товарищей бежали из школы гладиаторов в Капуе. Множество приключений, полных лишений и опасностей, пришлось претерпеть Клеону-сицилийцу и его верному другу Льву, прежде чем они попали в лагерь восставших рабов, которыми руководил Спартак.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.