Ветеран Армагеддона - [136]

Однажды Аркан застал любопытную сценку. Пантерята в его комнате стояли у стола, упираясь в края стола когтистыми лапами, и Миами недовольно рычала на братьев, словно сердилась на них за что-то. При скрипе петель открываемой двери самочка смахнула на пол книгу, и смущенная четверка галопом бросилась из комнаты. Аркан подобрал книжку — это была довольно интересная повесть какого-то иностранца по фамилии Дарелл. «Перегруженный ковчег» она называлась. Аркан лег на постель и попытался понять, что в этой книжке пантерят заинтересовало, тем более что с картинками в ней было не густо. Полистав книжечку, он задремал, а проснулся из-за того, что во дворе дома рычал двигателем грузовик.

Аркан настороженно выглянул в окно. Ворота распахнули настежь, и на двор въезжал грузовик с крытым брезентом кузовом. Из кузова трое здоровых мужиков в пятнистом камуфляже вытащили стальную клетку. Прутья у клетки были толстыми, как решетка в БУРе, и засовы на двери были из широкой нержавейки. Аркан почувствовал тревогу и звери тоже почувствовали тревогу. Пантерята закружились в клетке, а Миами спряталась за мать и принялась жалобно мяукать, словно голодный котенок.

Следом за грузовиком во двор въехала черная легковушка, из которой толстеньким чертиком выскочил Михиль в камуфляже и армейской панамке. Михиль был подпоясан широким ремнем, и на ногах у него чернели высокие армейские ботинки. Он открыл заднюю дверцу, и из салона грузно выбрался облаченный в такую же камуфляжку Илья Федорович. Если Михиль выглядел несколько комично, то Илья Федорович в камуфляже смотрелся почти генералом. А может, он и был им, хрен его знает, кем он там в своей конторе по званию значился.

Из кузова вылезло три мордоворота, каждый сам себя шире. Мордовороты установили клетку напротив задней двери дома, а по коридору уже затопали, загрохотали. Потом дверь в комнату Аркана приоткрылась, и показалась растрепанная голова Витька.

— Слышь, Аркан, — сказал лаборант. — Тебя там Михиль кличет.

Михиль стоял в вивариуме, заложив руку в камуфляж. Наполеон, блин! За его спиной угрюмо возвышался Буркан во все той же камуфле. Морда у него была надменная и злая, как у обиженного бульдога. Ильи Федоровича видно не было, наверное, он к Ланскому пошел, научные разговоры вести. Тот еще, блин, начальничек. Не зря даже Михиль перед ним порой на цирлах стоит. Михиль, будто понял, что Аркан думает про него, глянул на своего батрака с раздражением и брезгливостью, точно барачную вошь изловил.

— Р-работничек, — цыкнул он с явным раздражением сквозь зубы.

Нарочито тяжело ступая, он подошел к клеткам и некоторое время, молча, демонстрируя собственную значимость и вес, разглядывал находившихся там пантерят.

— Этого, — коротко бросил он, указывая на Ксира.

— Давай, Аркан, — ожил телохранитель. — Слышишь, чего папа требует? Выводи эту кошку, мы для нее клетку приготовили.

— Зачем? — хмуро спросил Аркан.

— А это не твое собачье дело, — отрезал Буркан. — Давай, давай, пошевеливайся!

Позже уже Аркан вспоминал, что из клетки Ксир шел неохотно, чувствовал, наверное. В клетке он сразу же сел, привалившись спиной к прутьям клетки. В таком положении зверь скорее напоминал уродливого человека или кошмарное человекоподобное отродье из фильмов ужасов, что Аркан часами был готов смотреть по телевизору. Франкенштейн, блин! Видно было, что зверь боится — и уши у него поникли, и нос стал сухим. Жалобно он смотрел на Аркана. У того даже сердце перехватило, словно он телепатически ощутил тоску хищника.

Запоры клетки с лязгом задвинулись и осмелевшее окружение Михиля запыхтело, с натужными матюгами загружая клетку с мяукающим Ксиром в кузов грузовика. Из дома послышались ответное мяуканье пантерят и раздраженный рык недоумевающей Багиры.

— Мамка сердится, — засмеялся Буркан. — Волнуется наша мамочка!

— Зато папа спокоен, как слон, — хмыкнул Михиль. — Давай, пацаны, шевелитесь, шевелитесь! Время поджимает!

Из дома вальяжно вышел Илья Федорович, подошел к грузовику и остановился. Один из михильских мордоворотов склонился, сцепив ладони лодочкой. Илья Федорович встал в эту лодочку тяжелым ботинком, подождал, когда его приподнимут, и заглянул в кузов грузовика. Видимо, взгляд человека зверю не понравился, потому что из грузовика послышалось глухое злое рычание. Илья Федорович спустился на землю, оглядел всех и согласно кивнул головой.

— Свободен, — сказал Михиль, не поворачиваясь к Аркану, но тот сразу понял, что слова адресуются ему.

Он побрел в дом. Уже в дверях его догнал Буркан, хозяйски цапнул за плечо. Грубое лицо его выражало сейчас даже некоторую любезность.

— Слышь, Аркан, — сказал он, доставая из кармана пачку серых сторублевок. — Тут папа тебе выделил на житуху.

Он бесцеремонно отсчитал из пачки несколько купюр, немного подумал и сунул меньшую пачечку в нагрудной карман аркановской рубашки. Спорить с этим грабителем было бесполезно, и Аркан промолчал.

— Папа тобой доволен, — блеснул фиксой Буркан. — Макаренко ты наш, старайся лучше, и тебе всегда отслюнявят.

Стоя в дверях, Аркан видел, как отъезжают машины. Сначала со двора выехала легковушка, за ней грузовик. Один из мордоворотов прикрыл за машинами ворота, торопливо пробежался по улице и сел в кабину грузовика. Буркан неторопливо загрузился в легковушку — телохранителю по чину полагалось сидеть впереди хозяев.