Ветеран Армагеддона - [137]

Виварий встретил Аркана четырьмя парами темных внимательных глаз. Багира нервничала, зевала, показывая окружающим белозубую розовую пасть. Миами жалобно мяукала, прячась за матерью, Ксеркс и Ксанф безостановочно ходили по клетке и время от времени бросались на прутья решетки. В виварий вошел лаборант Витя, постоял немного у клеток, ероша свои белобрысые лохмы, и, не оборачиваясь, сказал Аркану:

— Покорми их.

— Так время еще не подошло! — удивился Аркан. — Утром же кормили!

— Корми, я сказал, — буркнул Витек. — Не видишь, зверью успокоиться нужно?

— А куда они Ксира-то повезли? — поинтересовался Аркан.

— А ты любопытный, — хмуро глянул на служителя Витек. — Куда надо, туда и повезли. Давно пора уяснить: меньше знаешь, живешь спокойнее и дольше, — Витек немного подумал и добавил: — А вообще-то дураком ты притворяешься без особого труда.

Аркан покормил зверей. Багира ела, как обычно, почти не оставляя за собой костей. Ксанф с Ксерксом тоже отсутствием аппетита не страдали. А Миами вела себя необычно, сначала она просто мяукала, потом уткнулась в решетку узкой мордочкой, и в горле у нее заклокотало, как у человека, который хочет что-то сказать, только вот кашель ему не дает.

До вечера в доме никто не появлялся, и к семи часам Аркан понял, что пантеренка увезли надолго, а скорее всего — навсегда.

Еще более вероятным казалось, что пантеренка в какой-нибудь институт увезли для новых опытов. Или кто-то из боссов вместо собаки себе пантеру ручную завести решил, гадать можно было сколько угодно, но Аркан еще с зоны уяснил, что гадать о том, чего не знаешь, все равно что ступу в воде толочь. Рано или поздно отгадки жизненных загадок находятся сами, надо только подождать немного и ни к кому с расспросами не лезть. Он-то это понимал, а вот Миами, судя по всему, не очень.

Ближе к девяти она начала скулить, чтобы Аркан ее из клетки взял, однако на подсунутые ей книжки с яркими рисунками и внимания не обратила, даже кусок мяса у нее особого восторга не вызвал. Пантерка уткнулась в стекло, словно вглядывалась в пасмурные сентябрьские сумерки и сидела так более часа, а потом повернулась к Аркану, уставилась ему в глаза. Шкура на ее шее задергалась, Миами несколько раз нервно открыла пасть, потом напряглась еще больше и с вопросительной интонацией произнесла:

— Кси-ир?

У Аркана даже сердце сжалось. Ишь ты, глянь, животина простая, а как переживает! Он в умилении протянул руку и погладил Миами по бугристому лбу.

— Да не знаю я, куда его повезли, — сказал Аркан. — Может, привезут еще. Ты лучше книжечки полистай, Буркан сегодня привез. Гляди, какие картинки красивые. Сплошь про животных.

Миами мяукнула, дернула коротким своим хвостом и уже свободнее повторила:

— Кси-ир?

Аркан встал, подошел к своей ухоронке, достал бутылку, в которую сливал краденый спирт, налил немного в стакан и, не разбавляя, выпил, ощущая, как спирт сушит десны и язык. Надо же, заговорила! Сроду он не думал, что зверье заговорить может. Хотя чему тут особо удивляться, переживала пантерка случившееся, прямо как человек.

— Надо так было, — не глядя на кошечку, сказал он. — Ты, Машка, ко мне сейчас не лезь. У самого на душе хреново!

Миами подошла к кровати и вспрыгнула на нее. Зеленые глаза ее неотрывно следили за вышагивающим по комнате Арканом. Когти у нее были выпущены, короткий хвост нервно бил по одеялу.

Аркан сел на постель и принялся почесывать мордочку пантеры. Обычно Миами это нравилось, и она сама подставляла под ласковые пальцы человека баки и подбородок. Но сейчас она лишь нетерпеливо отстранилась, села на кровати, внимательно и как-то недобро разглядывая своего наставника, коротко мяукнула, потом одним ловким прыжком оказалась на полу и, подбежав на четырех лапах к двери, повернулась к Аркану.

— Ксир? — снова сказала она. — Ис-кать?

Скажи она эти слова в другое время, Аркан был бы поражен не хуже грешника, которого вместо подземной зоны нежданно сопроводили в рай, но теперь он только криво усмехнулся.

— Спи, Машка, — сказал он. — Далеко твоего Ксира увезли — не найдем.

Он встал, открыл дверь и прошел в виварий. Звери не спали. Они внимательно наблюдали за Арканом. Аркан отпер замок и открыл клетку. Миами вопросительно мяукнула, потерлась о ноги служителя.

— Спать, — сказал ей Аркан. — Иди, Машка, в клетку.

Пантерка в клетку шла неохотно, и по всей ее фигуре было видно, что зверь подавлен и расстроен. Аркан запер за ней дверь, снова повесил замок и прошелся по дому. Кроме Аркана и зверей в доме никого не было. Все двери были заперты, а кабинет Ланского еще и опечатан. Наверное, из-за того, что в ней спирт хранился.

Замок этот для Аркана был простой игрушкой, такой замок ему было открыть что плюнуть. Только не хотелось Буркану под кулак попадать, да и спирта у Аркана в тайнике было еще вполне достаточно. Через виварий он вернулся в свою комнату. Звери в клетке тихо мяукали, словно оплакивали родича. Аркан посидел на постели, тупо и бессмысленно глядя в черное ночное окно, потом подошел к столу и снова налил себе полстакана спирта. Выпив, он убрал бутылку в свой тайничок, постоял немного у окна и неожиданно для себя выругался вслух. Только сейчас он вдруг понял, как прикипел душой к этому зверью. Впрочем, чего удивительного? Пантерки эти были вроде как зэка, тоже с малолетства за решеткой сидели. Что они видели, кроме этой комнаты и своих мучителей? Э-эх, сучья жизнь! Аркан сел на постель, помял жесткую подушку в серой несвежей наволочке, потом лег, закинув руки за голову, и, глядя в потолок, попытался вспомнить что-то хорошее из собственного детства. Ничего хорошего почему-то не вспоминалось, а вспоминался только этот гад, участковый Дуличенко, который, зло сопя, все выкручивал Аркану при каждом удобном случае ухо и приговаривал при этом: