Ветер рвет паутину - [11]

Я взял в стопке учебник географии и раскрыл его. Затем раскрыл атлас. Положил их на доску, которую сделал дядя Егор. Начал читать.

Читал я долго — час, если не больше. Прочел, наверно, уроков на пять вперед. И вдруг в коридоре услышал какой-то топот. Я поднял голову. В нашу комнату входил Ленька. За его спиной в дверях теснились… рыжий и его команда.

Мне показалось, что внутри у меня что-то оборвалось. Я приподнялся на кровати. Рыжий уже вышел из-за Ленькиной спины. Он подошел ко мне, протянул руку, перемазанную маслом и чернилами, и сказал:

— Здравствуй. Меня зовут Венька. Я председатель совета отряда 7-го «А» класса. А это, — кивнул он на вошедших в комнату пионеров, — наши ребята.

— Здравствуй, — ответил я и сжал его руку. — Здравствуйте, — сказал я ребятам и облизнул пересохшие губы. — Меня зовут Сашей.

Хороший день

Я быстро познакомился с ребятами и спустя несколько минут уже знал их всех по именам. Они уселись на стульях и на диване, Веньке места не хватило. Пока Леня ходил на кухню за табуреткой, он удобно устроился рядом со мной на подоконнике и свесил ноги.

— А я сегодня на экскаваторе работал, — прищелкнув языком, сказал он.

— Видел, — улыбнулся я.

Все дружно захохотали. Венька выглянул в окно, затем посмотрел на меня и, видимо, тут же прикинув, что я действительно все мог наблюдать, покраснел.

— Ну ладно, — протянул он. — Не работал, а только в кабине посидел. Но Дмитрий Иванович сказал, что научит меня. Честное слово! Я после уроков по его поручению в магазин за газировкой бегал. Мы с ним теперь друзья.

Венька соскочил с подоконника и забегал по комнате. Он вообще не мог сидеть на одном месте.

— Так ты, может, и как мы в футбол играли, видел?

Я кивнул.

— Ничего?

— Здорово!

— А теперь нам играть негде, — с грустью сказал Венька. — Во дворах цветы, беседки, деревья… Придется ходить в парк Горького, там футбольное поле есть. Как ты думаешь, разрешат нам там играть?

— Не знаю, — уклончиво ответил я. — Может, и разрешат.

— Ладно, футболист, — перебила его Тома Яковцева. — Ты сейчас как начнешь о стадионе, до вечера не кончишь. А Саше еще заниматься нужно. И нам тоже.

Она откинула за плечи коротенькие желтые, как солома, косички с белыми бантами и подошла к моей кровати.

— Ты теперь будешь в нашем 7-ом «А», — сказала она и добродушно улыбнулась. — В моем звене. Ты пионер?

— Пионер, — ответил я. — Только галстука у меня нет.

В пионеры меня приняли в третьем классе. Когда я в расстегнутом пальто, из-под которого выбивался новенький красный галстук, который мне повязали на торжественном сборе, прибежал домой, мама совсем не обрадовалась. Она сказала, что галстук — это «петля антихриста», и велела мне тут же его снять. А когда я не послушался, она отлупила меня, забрала галстук и спрятала в шкаф под замок.

Помню, весь вечер проплакал я от горькой обиды. Я ведь так радовался тогда на линейке, что стал пионером! Так спешил домой! А завтра все придут в класс в галстуках, только у меня галстука не будет. И все удивятся, и спросят: почему? А что я им отвечу? Что галстук — это «петля антихриста»? Да ребята меня просто на смех поднимут!

Ночью, когда мама заснула, я на цыпочках подошел к ее кровати и вытащил из-под подушки ключи. Сердце у меня стучало так сильно, что я просто понять не могу, как она не проснулась от этого стука. Но, к счастью, она спала крепко. Стараясь не скрипнуть дверцей, я достал из шкафа галстук и спрятал его в портфель между книгами, а ключи положил на место.

Мама не заметила пропажи. А может, заметила, но промолчала. Во всяком случае, с тех пор по дороге в школу я каждый раз забегал в какой-нибудь подъезд и, оглядываясь, завязывал галстук. А после уроков снимал и снова прятал. В школе никто ни о чем не догадывался, а мама была довольна.

Когда меня забрали в больницу, галстук так и остался в портфеле. Он исчез вместе со всеми моими книгами.

…Я не рассказал об этом ребятам: ведь мы только-только познакомились. Я просто повторил:

— У меня нет галстука.

— Это не беда, — сказал Венька. Он быстро снял с шеи свой галстук. — Ну-ка, приподнимись.

Я приподнялся и застегнул верхнюю пуговицу рубашки. Венька ловко повязал мне галстук и отложил воротничок. И широко улыбнулся.

— А как же я буду пионером вашего звена? — растерянно спросил я, поглаживая галстук. — Я ведь…

— Очень просто, — перебил меня Венька. — Мы сами будем к тебе приходить. И сбор здесь проведем, и еще что-нибудь придумаем. Правда, Тома?

— Правда. А потом ты поправишься. И придешь к нам в школу. В 7-ой «А». Договорились?

В комнату заглянула тетя Таня. Ребята встали.

— А-а, у тебя гости, — сказала она. — Ну, сидите, я вам сейчас чайку сготовлю.

И вышла.

Венька бегал по комнате, пока не увидел гармошку.

— Играешь? — спросил он.

— Немножко…

— Ну-ка, сыграй.

Я сыграл «Картошку», потом «Барабанщика».

— Здорово! — воскликнул Венька. — Вот, ребята, у нас наконец и своя музыка есть. Хватит 7-му «Б» задаваться. Теперь мы им докажем!

— И что ты им докажешь? — улыбнулся Алеша Вересов. Он сидел на краешке дивана, сложив на коленях длинные руки, высокий, почти на голову выше Веньки, загорелый, в белой рубашке с короткими рукавами. — Всегда тебе, Вень, кому-нибудь что-то доказывать надо. Ты его не слушай, очень уж он у нас беспокойный, — повернулся Алеша ко мне. — Музыка нам действительно нужна. Один Генка Козлов на пианино играет, да и того не допросишься. Захочешь — будешь играть, а доказывать здесь нечего. — Он достал из портфеля дневник. — Слушай, ты в алгебре силен?