Ветер перемен - [2]

За Белити следовали её нынешние подопечные, одетые в чёрные кожаные доспехи учеников повелителей зверей. Тела этих эльфов были в куда большей степени подвержены воздействию стихии, их руки и ноги посинели от холода. Часть обучения состояла в том, чтобы подготовить будущих повелителей зверей к возможным враждебным условиям, чтобы они могли пережить крайности жары, холода и лишений. Они почти завершили своё обучение — эта текущая экспедиция должна была стать последним этапом перед их становлением полноценными повелителями зверей. Но они всё ещё были связаны с Белити, и оба ученика изо всех старались не стучать зубами, каждый отлично помнил жестокость и стремительность наказания от их наставницы, что последует за подобным проявлением слабости.

Старшим из учеников был Тилат, сын одной из величайших и богатейших благородных семей Каронд Кара. Она давала Тилату всё, что ему заблагорассудится, и не жалела средств для его образования. Вполне естественно, что он должен был стать учеником Белити, самого уважаемого наставника города. И хотя на это место претендовали многие, но богатство и влиятельность семьи Тилата сыграли решающую роль. Выражение лица эльфа было почти столь же высокомерное и презрительное, как и у его наставницы. Сравнение портила только одна черта. Неуверенность, сомнение, нет-нет, да и мелькавшее во взгляде Тилата, выражение, которая напрочь отсутствовало у его наставницы.

Другим учеником был Маладор. Его семья была не столь хороша, как семья Тилата, и ему пришлось положиться на собственные навыки, чтобы добиться подобной чести. У Маладора было обветренное и жестокое лицо, лицо, говорившее о годах преклонения перед созданиями, недостойными его уважения. И действительно между Маладором и его однокашником не было любви. И, несмотря на это, они были связаны неразрывными узами традиции. Повелители зверей обучались как команда, и преуспевали или терпели неудачу, как команда. В попытке обеспечить успех Тилата ему был подобран лучший партнёр. Маладор был обязан возможности учиться у Белити влиянию Тилата больше, чем чему–либо ещё, и этот факт только ещё больше заставлял его ненавидеть высокорожденного.

В руках каждого ученика-зверовода была зажата массивная цепь, ведущая к массивному ошейнику из зачарованной стали. Существо, носившее ошейник, было столь же тесно связано с успехом или неудачей Тилата и Маладора, как и два эльфа друг с другом. Это был чудовищный монстр, высотой в холке почти пять футов, а если встанет на задние лапы, то и все двенадцать. Его испещрённая шрамами плоть поросла короткой порослью багрового меха, густая чёрная грива окружала отвратительную голову. Огромные крылья морщинистой кожи были прижаты к бокам тела чудовища, окутывая его торчащие рёбра и впалый живот. Мощные мускулистые конечности оканчивались серповидными когтями. Длинный хвост венчал костяной отросток, из впадины на котором капала тоненькая струйка яда. Зверь водил мордой из стороны в сторону, его широкие ноздри раздувались, когда чудовище вдыхало запахи ледяного севера. Морда его напоминала львиную, хотя в изуродованной клыками челюсти и в жёлтых, наполненных ненавистью глазах можно было заметить что–то человеческое. Это была мантикора, создание Хаоса и тёмного колдовства, захваченная повелителями зверей, её неистовая воля была сломлена их кнутами и заклинаниями.

Последний участник их охотничьей партии следовал сразу за учениками, его защищённые перчатками руки опутывали щупальца нескольких шипованных поводков, с которых рвались три огромных гончих, крупные массивные зверюги с широкими плечами и могучими лапами. Чёрные собаки бросали частые преклоняющиеся взгляды на эльфа, державшего их поводки. Со своей стороны, Унелдир игнорировал зверей, всё внимание его холодных глаз было сосредоточено на шедшей впереди фигуре Нитринда. Как и другой эльф, Унелдир был рабом, которого его семья продала ещё когда он был совсем мал, а затем вместе с сотней других детей был обменян в дом Белити на боевую гидру. Глядя на вёдшего группу следопыта, Унелдир сплюнул в снег. Он должен был возглавлять экспедицию, он во всех отношениях был лучшим следопытом и охотником, чем Натринд. Унелдир был лучше, он был уверен в этом, и готов был это доказать, если бы только его жестокая госпожа предоставила ему шанс доказать свою ценность. Он так и сказал ей. Раб поднял руку к уродливому шраму, бегущему через щёку, в том месте, куда его госпожа нанесла удар, когда он дерзнул высказать ей свои мысли. Когда–нибудь он покажет Белити, насколько он опытен, что он куда больше, чем обычный псарь. Он вырежет сердце Нитринда из тела следопыта и преподнесёт его Белити, прежде чем то же самое сделает с ней самой.

***

НА ГРЕБНЕ обледенелого холма с видом на небольшую долину Нитринд подождал остальную часть охотничьей команды. Разведчик внимательно оглядывал открывшееся пространство, его острый взгляд ощупывал лесные просторы, изучая вздымающиеся к небесам сосны и укрытые снегом кусты, однако раз за разом упорно возвращался к сооружению, примостившемуся прямо у основания холма. Это было небольшое здание, его стены собрали из тяжёлых деревянных брусьев, а крышу сделали покатой, так чтобы снег скатывался по ней, вследствие чего по обеим сторонам здания скопились высокие сугробы. Несмотря на грубость, здание было безошибочно эльфийским по своему облику, его острые углы наводили на мысли о точности и изяществе, недостижимые для построек иных народов.