Ветер из Ига - [8]

— Все пустое, все не то. — Дзатаки стиснул плечо первого подвернувшегося под руку воина и, кивнув в сторону преставившихся баб, попросил, на всякий случай, расчленить их на мелкие кусочки, что парень и кинулся выполнять. Не желая быть свидетелем надругательства над трупами, даймё отошел в сторону, исследуя стену.

— Господин, извольте выслушать меня, господин. — Рядом с Дзатаки возник низкорослый сотник Кадзума. — У меня в прошлом году жена от родов того, — он хрюкнул, смахивая несуществующую слезу, — померла. Так, может… — он замялся, — эй, ребята, подь сюды и тащи эту.

Двое рослых самураев притащили упирающуюся женщину с окровавленным лицом и безучастными глазами.

— Завсегда, когда замки брали, добычу с собой разрешали взять. — Он деловито почмокал мясистыми губами. — Так вот она моя добыча и есть. Ничего отсюда больше не желаю.

— Казнить! — Лицо Дзатаки сделалось непроницаемым, глаза горели гневом.

— Да к чему ее рубить-то? — возмутился сотник. — Баба есть баба, какой от нее вред? Мне же в хозяйстве без женщины не прожить, потому как хозяйство без женщины — это…

— Казнить немедленно! — взвыл Дзатаки, на всякий случай отходя как можно дальше от пленницы.

— Да почему же казнить?! Вы, главное дело, выслушайте меня, господин. Баба эта — крестьянка из деревни, что при замке, никакая она ни синоби. Ничего такого не знает, ничему в жизни не училась. В глаза небось этих самых синоби ни разу не видела, рядом не лежала… Или лежала? — Он почесал в затылке. — Да мало ли кто с кем лежал. К тому же немая она — сами поглядите, язык давным-давно вырезан. Клад, а не жена!

— Не казнишь бабу, сам, своими руками срублю твою голову и на пику надену, — пригрозил Ким-Дзатаки сотнику, после чего тема оказалась исчерпанной, и вопрос отпал сам собой.

— Может, хоть оружие забрать? — сунулся к нему кто-то из младших офицеров. — Оружие-то у проклятых больно хорошо.

— Оружие? — Дзатаки знал, что самураи не могут отказаться от оружия. — А если оно отравлено?

— Так помоем, — десятник пожал плечами.

Ким махнул рукой, разрешая забрать с собой оружие. В этот момент кто-то толкнул его, и Дзатаки увидел Хаято с мечом в руках.

— Прошу вас, отец, помолчать несколько минут. Это не оскорбление, покорнейше прошу. — Юноша огляделся, прислушиваясь непонятно к чему. Повинуясь, остальные самураи прекратили треп, слушая вместе со своим сотником.

— Как будто кто-то плачет, — первым разобрал Кадзума.

— Точно плачет. Дух злой под крышей гуляет.

— Да это не под крышей, где-то внизу, в подполе, что ли, — раздалось сразу же несколько голосов.

По команде Хаято с десятком его приближенных самураев выбрались из замка и, стараясь не шуметь, поползли под пол, то и дело прижимаясь к земле и слушая непонятные звуки.

— Тут оно! Тут! Нашел! — наконец донеслось до Дзатаки, и в следующее мгновение даймё легко спрыгнул с крыльца, присоединившись к своим самураям.

— Дверь в подпол. Замаскировали, гады, — показал на стальное кольцо толстомордый самурай по кличке Ядро, настоящее имя вылетело из головы Кима, но сейчас ему было не до него. — Не иначе как там, гады, запрятались или пленников держат.

— Пленников? — Дзатаки задумался. С одной стороны, освобождение пленников — дело, без сомнения, благое, с другой — он рассчитывал, что о его вылазке никто не узнает. А освобожденные пленники — это, как ни крути, свидетели. — Не лезь первым, — напутствовал он Хаято. — Мало ли что там еще может быть.

Но вопреки ожиданию, никаких ловушек больше не обнаружилось. Скорее всего, ниндзя успели только закрыть дверь в подпол, закидав ее сверху землей и дерном.

Когда дверь оказалась очищенной, двое самураев, напрягшись, подняли ее за кольцо. Пахнуло холодом и сыростью, Дзатаки присел на корточки, разглядывая привешенную к краю веревочную лестницу.

— Я пойду первым, отец. — Хаято почтительно поклонился Дзатаки и, не дожидаясь разрешения, полез в лаз первым.

— Стой! — Дзатаки схватил парня за плечо. Тот неодобрительно уставился ему в лицо.

— Факел хоть возьми. Там же темно. — Укоризненно покачал головой князь. Горячность Хаято временами пугала его. Несмотря на то что Ким занял тело Дзатаки без какого-либо на то дозволения последнего, он никогда не пытался уничтожить его семью и заботился о юноше ничуть не меньше, чем заботился бы о собственном сыне Умино, оставленном в замке Фудзимото.

Кто-то принес шипящий и брызжущий искрами факел, и Хаято начал медленно спускаться вниз.

— Надо было послать вперед кого-нибудь из самураев, — бормотал себе под нос Дзатаки, вглядываясь в удаляющийся факел. — Какой глупый риск!

— Я уже на земле, отец. Все нормально. — Голос юноши дробился многоголосым эхом.

— Спускайтесь за ним, — скомандовал Дзатаки приближенным «сына», которые тут же нырнули в черную дыру и, быстро перебирая руками, поползли вниз по лестнице. Только последний из шалопаев догадался захватить с собой факел.

— Много напора, много самоуверенности, мало ума, — подытожил Дзатаки.

— Здесь ящики какие-то, отец, — подал голос Хаято. — Вроде где-то тут пищало.

— Будьте осторожны. — Дзатаки задрал накидку хаори и поставил ногу на первую ступеньку. — Подержите, что ли, внизу, — крикнул он в пустоту, но юноши, похоже, были заняты более интересным делом. Из-под земли доносился стук и треск дерева.