Ветер Безлюдья - [8]
— Планы на новый год в силе?
— Конечно. Подарки даже готовы тебе и матери. Сестре ее, извини, ничего не купил и не куплю. Не люблю я эту стерву и муженек ее тоже мне не нравится, юрист паршивенький, а самомнения вагон.
Отец, задумавшись над ходом или над чем-то другим, взялся за круглый свой подбородок. От рыжей копны не осталось ничего, кроме седых прядок. Он лысину не скрывал, и коротко стриг венчик оставшихся волос над ушами. Не молодился, как мама, выглядел как настоящий старик, обожавший джинсы и полисинтетические свитера.
— К тетке своей все ходишь?
— Да, там все по-прежнему.
Отец засопел, сделал вид, что задумывался над ходом. Но я-то знала, что так бывает всякий раз, когда его терзало чувство вины. После вопросов об Эльсе, которую он нарочито пренебрежительно именовал «моей теткой», часто добавлял «Я все равно не буду оплачивать ее расходы, и не проси», а я ни разу и не просила. И в голосе отца слышалась виноватость со странной примесью сожаления. Ему бы хотелось, чтобы жизнь сложилась у Эльсы иначе, чтобы она не была бременем на его совести, которой он теперь не помогал, но испытывал это давление долга.
Отец сделал ход и схмурил брови, посмотрев на меня озабоченно:
— Сколько ты сейчас получаешь дохода в месяц?
— Ты меня уже спрашивал об этом летом… Сейчас в среднем… — я покачала головой, и назвала сумму.
— Мало. С такими расходами. Тебе нужен муж и нужно настоящее дело. Сейчас ты к этому возрасту должна крепче стоять на ногах, понимаешь?
— Понимаю.
— Ничто не мешает тебе сдать экзамен и восстановиться на факультете. Получишь образование дистанционно, не бросая своих видеороликов. Эти твои творческие нарезки в подарок не обеспечат будущего. Я уже молчу о чем-то достойном в плане человеческого вклада в важную отрасль искусства, журналистики. Можешь визуала не бросать, занимайся в качестве хобби.
Я ничего не ответила. Отец снова вздохнул — настроение его испортилось.
— Нельзя бросать интеллектуальное развитие. Не хочешь ты на журналиста учиться, хорошо, выбери что-то другое. Но только не это унизительное угодничество низким вкусам. Ты как развлекалочка для них, вот сама не чувствуешь, каково отношение к тебе? У тебя профессии нет, так, сертефикат визуалов. А их, как мошкары летом, они после выпуска все в обслугу идут, а кому повезет — в рекламу. Никаких перспектив.
Я снова молчала, потому что таких разговоров всегда было много. Спорить — бессмысленно, только давление у отца поднимется.
— Звонят, слышишь? Обед привезли.
Соцработник
Возвращаясь, я не вынимала таблетки из ушей. Хотелось музыки — печальной такой, со светлой грустью. А потом, наоборот, хотелось музыки радостной. Мне так нравилось видеться с родителями, но так напрягало их давнее давление на важные для них «точки». Я помимо воли всегда чувствовала их разочарование во мне. Мы любили друг друга, но я ощущала, что они хотели бы видеть меня чуть-чуть другой. Каждый по-своему. И каждый раз возникали споры-уговоры, как маленькие битвы между их желанием и моей волей.
Моя остановка была через две станции.
Я закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на людей, а побыть в иллюзии одиночества и ощущении движения. Хорошая, цепляющая мелодия и певучий распев перенесли меня на эти три минуты трека в степь ко всаднику, что зовется «кормчим высокой травы», в мир особой магии и стихий…
«…если сегодня мне не подпишут бумаги, я просто разобью голову — или им, или себе. Невозможно до бесконечности оговаривать эти подробности, невозможно! Не хотите — откажитесь, хотите — соглашайтесь! Так нет, эти уроды пьют кровь и своего деда и мою. Я-то здесь причем? Почему всегда я крайний? Они что не понимают, что это такая же работа, как любая другая?»
Ошарашено открыв глаза, уставилась на женщину, сидящую напротив. Голос в наушнике был мужским, глуховатым, усталым даже в своих мыслях. А я смотрела на незнакомую даму преклонного возраста только потому, что она первая попалась на глаза. Потом, осторожно переведя взгляд в сторону, не увидела никого, кто бы подошел под источник этой трансляции.
Так, может, это все же мое личное сумасшествие?
«Ненавижу свою работу, — продолжал голос, — ее стало так много, что задыхаюсь. Как я докатился до такого? Мечтал быть идеальным отцом, всем обеспечить семью! И где эта мечта? Что я делаю не так, где не туда свернул?»
В ближайшем круге лишь трое мужчин — но двое из них молодые парни, один из которых чатился с кем-то, судя по движению пальца по экрану и саркастичной улыбке, другой смотрел ленту соцсети — я видела часть его экрана персоника. А третий притоптывал ногой, слушая музыку, и он тоже не походил по возрасту, явно не работяга со стажем.
Поднявшись с места, двинулась ближе к дверям, как бы собираясь на выход. Жалко, что мой приемник не работал в режиме «тепло-холодно», так бы я могла знать, где находится источник мыслей. Я все же надеялась, что мужчина где-то в вагоне, а не в моем воображении.
«Ладно, не надо себя самого обманывать, — интонация голоса дала ощущение горького вздоха, как если бы он говорил это вслух, — это не работа виновата, всех денег не заработаешь… Это я сам выслуживался до истощения по шестнадцать часов в сутки, забив на жену, сына, потеряв их в конце концов. Это я виноват. А что теперь? А теперь, — и тон мысли стал издевательским и едким, — ты, Тамерлан, погряз в работе… не своей жизнь живешь, а свою потерял где-то! Но когда? Когда? Почему сейчас все стало так ясно?!»
Они по-своему прокляты и по-своему одарены — стая, скрывающая свою истинную природу. Примут ли меня, или будут гнать, как добычу?.. Не знаю, но два защитника есть! Они научат меня быть столь же сильной и быстрой, перегрызут всех охотников и, уверена, даже на сородичей оскалят клыки, если вдруг, хоть один… кинется. При создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Днём она преподаватель и художник, а ночью — Реставратор чужих воспоминаний. Днём он чертёжник, а ночью Строитель мостов между людьми, потерявшими друг друга. Вместе они работают в загадочном агентстве «Сожжённый мост» — на последнем этаже заброшенного Здания, куда приводит посетителей их связующая ниточка с теми, кого однажды они упустили. Разные люди, перипетии судьбы, и шестеро сотрудников агентства не успевают заметить, как переворачивается их собственная жизнь. А он и она по-настоящему себя и друг друга находят спустя четыре года после собственной свадьбы.
Некромаги обречены на гонение и презрение мира. Одни нас ловят для опытов, другие для ритуалов, а остальные просто считают грязью. Я и не надеялась, что кто-то мне, некромаге, протянет руку с чувством искренней дружбы, тем более, — любви! Но, может быть, все потому, что судьба столкнула не с такими, как все? Изгой, искупитель, чудак, и богач… а тот, кто собрал нас в команду… зверь? При создании вдохновлялся и частично использовал образы, предложенные автором.
В этом мире "ИКЕА" торгует не только шкафами, а Речь Посполитая, вполне себе русскоязычная, раскинулась от океана до океана. Здесь есть aйфоны, хипстеры и каршеринг. В этом мире нет млекопитающих, хоть и есть люди. Но есть ли в этом мире сострадание?
«Спешу сообщить вам, многоуважаемая Анна, что из дневника Его Величества, найденного нами после его смерти, было установлено, что двадцать два года назад он имел романтические отношения с вашей матушкой, Инной Сергеевной Арсентьевой, вследствие чего спустя девять месяцев на свет появились вы. Таким образом, Анна, вы являетесь Законным Бастардом Королевства Адлендор и призываетесь немедленно отбыть на родину вашего венценосного родителя. Должен предупредить, что в случае отказа на мое приглашение я снимаю с себя всю ответственность за вашу безопасность».
Брак как социальное явление остался далеко в прошлом. В те темные времена, говорят, люди еще пользовались смартфонами. Теперь, к счастью, все позади. Взрослые живут в свое удовольствие, ведь государство позаботилось обо всем. В конституцию внесены ключевые пункты – от права на экологически чистую среду до права на тишину. Детей выращивают в специализированных интернатах. Виртуальный мир, похоже, окончательно вытеснил реальность. В это самое благословенное время в одном из детских учреждений подрастает воспитанница Шарлин Вайлоу.
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
В магическом мире она получила новое имя и клеймо — огненный маг. Редкий и очень ценный для ученых Университета вид: пламя отбрасывает тени, рождает монстров, которыми можно научиться управлять. Способ утерян, во многочисленных экспериментах подопытные лишаются воспоминаний, скатываясь в безумие, но Советников это не останавливает. Им нужна власть над тьмой. Сможет ли единственный человек сломать столетиями существовавшую систему? Довериться чудовищу и собственной убийственной силе? Куда приведет Зарин Аваддон путь смерти?
Мой идеальный мир рухнул. Меня бросил парень, украв проект, а брат скрывает страшную тайну. Мне стали сниться необычные сны о мужчине, который ураганом ворвался в мою жизнь. Можно ли верить снам, где любимый предстает ужасным человеком, если в жизни он совершенство?! Грядет полнолуние, и оно расставит все по местам.