«Весы» и другие пьесы - [17]
Все чокаются. Серёга выпивает залпом. Даня выпивает тоже.
Даня. Пойду мальчиков проверю и вернусь.
Даня выходит.
Серёга. Хороший у тебя сын, Олега. Давайте за детей выпьем.
Олег. Пили уж.
Серёга. Это без меня. Я не пил. Ну? За детей?
Выпивают. Миша садится на диван. Включается телевизор. Все вздрагивают. Миша достаёт из-под себя пульт.
Телевизор. Мы с вами стоим на пороге дома, где родился величайший композитор всех времён и народов. Вольфганг Амадей Моцарт.
Серёга(телевизору). Вот овца! В Зальцбург первый раз пустили! Травит басни для туристов. Был я в доме, где родился Моцарт. Все знают, что этот (показывает на экран) – для лохов, а настоящий – другой.
Олег. Да, дом не тот.
Миша. Согласен.
Телевизор. Удивительно, но именно в эту дверь когда-то внесли только рождённого маленького малыша, который и не знал, что ему суждено будет изменить мир музыки.
Серёга. О тупая… Миха, помнишь дом, где родился Моцарт? Ну, мы же вместе ездили!
Миша. Не, не вместе.
Олег. Да, мы тогда в Гонконг поехали. Как раз без тебя.
Миша. Но я всё равно там был. Дом точно другой!
Серёга. А я что говорю. Я ж помню! Там ещё рядом ресторан был, помнишь, еду по таким дико неудобным узким этим… раскладывали. И такие длинные к ним вилки давали. И ножи тоже длинные, тонкие.
Миша. Не, ты всё путаешь. Ты сейчас говоришь про ресторан, где этот родился… как его… вот черт, ну, наш! А! Бродский.
Олег. Дурак! Не родился, а жил! Это вообще в Венеции.
Серёга. Точно! (Обрадованно.) Венеция, точно! Он умер там! Ха! Вспомнил!
Олег. Может, и умер. Жил точно. А там, где Моцарт, так там рядом кафе «Захер».
Миша. Какой «Захер»? Я помню всё! Не надо меня путать! Моцарт не там родился! Какой ещё «Захер»!
Олег. Такой Захер. Классический!
Серёга. Что вы мне все тут травите? Я говорю, ресторан с длинными вилками. У меня фото есть!
Миша. Точно! У меня тоже фото есть.
Олег. А я что? У меня тоже…
Все трое достают телефоны и листают фотографии.
Телевизор. Посмотрите на этот дом. Те люди, которые его строили, и представить себе не могли, что…
Серёга. Что ты нам показываешь? Вот дом!
Серёга показывает телевизору фото на телефоне. Миша тоже показывает телевизору фото на телефоне.
Миша. Это не тот дом. Видишь? Это у нас кто? Правильно – это я. А это что? Правильно – табличка. Русским, то есть австрийским языком написано: родился В. А. Моцарт. Геборен. Ге-бо-рен! Понятно?
Серёга(берёт пульт, выключает телевизор). Да? Ты так уверен? А у меня что? Не табличка, что ли? (Показывает фото Мише.) Давай читай-читай, грамотные все стали!
Олег. И у меня. Табличка…
Серёга. Говорил, надо было вместе ехать… Так! Хочется уже покурить.
Миша. Я не курю. Правда, если только сигара есть. Есть?
Олег. Есть. Я тоже сигару… Где-то тут ящик был. Между прочим, хьюмидор!
Берёт с полки хьюмидор.
Серёга. Что?
Миша. Хумидор – это ящик для сигар. Тёмный ты, Серёга, человек! Мы этот хумидор из Гаваны пёрли.
Серёга. О! Так это с Гаваны! Тогда и я буду.
Миша. На балкон, что ли? Тут как-то нехорошо. Надымим… Провоняет всё насквозь. Эти кубинские сигары, Серёга, кубинки скручивают на голом бедре. Так что лучше на балкон. (Олегу.) А интересно, в Эквадоре хорошие сигары делают?
Олег незаметно для Серёги чувствительно пинает Мишу. Миша, Олег и Серёга, прихватив ящик с сигарами, выходят на балкон, курят, разговаривают, смеются.
Ира вытирает посуду. Оксана стоит рядом и наливает в бокалы шампанское. Обе пьют.
Оксана. Как странно, я только поняла, что Даня ел салат.
Ира. Почему странно?
Оксана. Он был с грибами.
Ира. И?
Оксана. Данечка не ест грибы. Я даже картошку жарила, сперва ему откладывала, а потом уже грибы добавляла.
Ира. Оксана, вы меня удивляете!
Оксана. Поверь мне. Даня никогда эти грибы не ел. И помидоры ел только свежие, а если потушить или куда-то добавить, так нет. Он же лук не ест. Ты запоминай.
Ира(смеётся). Мне это поздно запоминать уже. Запоздалая информация после девяти лет совместной жизни.
Оксана. Не бывает поздно узнать полезную и нужную во всех отношениях информацию. Ещё Данюша не ест совсем никакую рыбу. Вот так. Не ест, и всё.
Ира. Оксана, он не ел, когда в школе учился. Он мне рассказывал, как они делали вскрытие рыбы на биологии. Но это давно было. Вы когда последний раз ему готовили? Сейчас он всё ест: и грибы, и лук, и рыбу.
Оксана. Не может быть.
Ира. Отчего ж? Он взрослый. Вы же не думаете, что он до сих пор зимой тёплые подштанники носит? Да и вы… Наверное, не так раньше жили…
Оксана. Не так… мы жили не так… НЕ ТАК, НЕ ТАК, НЕ ТАК… Как смешно! Скажи вслух «не так» подряд десять раз: нетакнетакнетакнетакнетак! Какое дурацкое получается слово: нетакнетакнетакнетакнетак… Так, давай, вот игра! Поиграем! Играем в «Двадцать лет спустя»! Я «Двадцать лет спустя» Дюма знаю наизусть, читала каждый раз, когда ангина была… Я болела в детстве всё время. Так! Игра «20 лет спустя»! Только наоборот. Что ты делала двадцать лет назад?
Ира. Двадцать? Ровно двадцать?
Оксана. Да-да, ровно двадцать.
Ира. Не помню я… Но хотя… Подождите… Мне было… сколько, ой, что-то я выпила, совсем не соображаю. Редко пью, не привыкла. Так, лет мне было десять. Правильно, десять. То есть получается, что я ходила в четвёртый класс. Ой, я вспомнила! Вспомнила! Думаете, я не помню, а я помню! Я выиграла конкурс чтецов. И меня пригласили на телевидение, потому что другим девочкам и одному мальчику вручали подарки. И мы должны были прочитать наши стихи в камеру. И меня учили делать рукой вот так
«Рубашка» – городской роман. Очень московский, но при этом примиряющий Москву с регионами. Потому что герой – человек провинциальный, какое-то время назад приехавший в Москву. Это короткий, динамичный роман о любви. Один день из жизни героя. Ему от 30 до 40 лет. Есть работа, есть друзья, есть сложившаяся жизнь и… Любовь, которая сильно все меняет.
Роман называется «Театр отчаяния. Отчаянный театр». Эта объёмная книга написана как биографическая история, но главным героем романа является не человек, или не столько человек, как призвание, движущее и ведущее человека к непонятой человеку цели. Евгений Гришковец.
«…Я знаю так много умных, сильных, трудолюбивых людей, которые очень сложно живут, которые страдают от одиночества или страдают от неразделенной любви, которые запутались, которые, не желая того, мучают своих близких и сами мучаются. То есть людей, у которых нет внешнего врага, но которые живут очень не просто. Но продолжают жить и продолжают переживать, желать счастья, мучиться, влюбляться, разочаровываться и опять на что-то надеяться. Вот такие люди меня интересуют. Я, наверное, сам такой»Евгений Гришковец.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читая книгу Гришковца, очень легко почувствовать себя автором, человеком, с которым произошло почти то же самое, что и с его героями. Гришковец рассказывает о людях, сыгравших важную роль в его жизни. Какие-то истории, какие-то события — ничего экзотического.Впечатления и переживания, которые много важнее событий. И внимание обращается уже не к героям, а к своей собственной жизни. К себе.
«Есть воспоминания такой яркости и отчётливости, которые не тускнеют, не размываются и не уходят в тень новых событий и переживаний… Я говорю про воспоминания, которые всегда рядом, которые под рукой как некие предметы, лежащие в кармане некой вечной, бессменной одежды, как едва заметный белый маленький шрам на ноге, руке или на лбу, бросая взгляд на который или видя его в зеркале ты всякий раз, пусть на миг, но вспоминаешь обстоятельства его появления». (Е. Гришковец)
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Так сложилось, что лучшие книги о неволе в русской литературе созданы бывшими «сидельцами» — Фёдором Достоевским, Александром Солженицыным, Варламом Шаламовым. Бывшие «тюремщики», увы, воспоминаний не пишут. В этом смысле произведения российского прозаика Александра Филиппова — редкое исключение. Автор много лет прослужил в исправительных учреждениях на различных должностях. Вот почему книги Александра Филиппова отличает достоверность, знание материала и несомненное писательское дарование.
Книга рассказывает о жизни в колонии усиленного режима, о том, как и почему попадают люди «в места не столь отдаленные».
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.
В эту книгу вошли избранные записи из дневника Евгения Гришковца с того момента как дневник возник, то есть с 2007 года и по 2014. Записки разные по жанру – личные записи, эссеистика, очерки. О гастролях, о доме, друзьях, семье, путешествиях. Рассуждения о кино и впечатления от кино, от Миядзаки до Ким Ки Дука или от Шерлока Холмса до «Москва слезам не верит». Дневник со съёмок фильма. Дневник полярной экспедиции. Семь совершенно недавних лет, с событиями, которые, кажется, произошли буквально вчера или с теми, что, кажется, уже совсем и в прошлом веке.
В «Сатисфакцию» вошли, помимо одноимённого киносценария, несколько пьес и лирика. Три из четырёх пьес ранее не публиковались. Премьера спектакля «+1» состоялась в мае 2009 года, и по востребованности он конкурирует с «Как я съел собаку». «Осада» вот уже семь лет живёт на сцене МХТ им. Чехова. «Дом» с 2009 года – в «Школе современной пьесы». У спектаклей, поставленных по этим текстам, нет видео– или аудиоверсий.Приятных вам впечатлений!
Книга «Боль» состоит из трёх отдельных произведений: из повести «Непойманный» и двух рассказов. Или, я бы уточнил, двух новелл. Эти три отдельных произведения не имеют между собой непосредственной связи. Но тем не менее я ощущаю сборник «Боль» как цельное произведение, как художественный цикл, в котором Боль, как состояние душевное, так и физическое, становится некой призмой, через которую человек смотрит на мир, на жизнь особым образом – так, как он прежде не смотрел. Боль как способ восприятия мира – не ужасный, не страшный – просто, как один из способов восприятия мира.Над сборником я работал долго.