«Весы» и другие пьесы - [16]
Миша. У всех людей есть такое право. Конечно!
Олег. А мне сейчас надо выпить. И мы не будем говорить Серёге ничего. Мы с ним будем просто пить. Я хочу, чтобы он не знал, чтобы никто ничего мне не говорил про… про это. Мишань?
Миша. Да понял я уже! Не надо мне повторять! Я всё понял. Понял. Ни слова. Тшш… Я молчу.
Выходит Оксана – она переоделась.
Олег. Ты как?
Оксана(заторможенно). Я? Хорошо, спасибо… Немного задремала всё-таки.
Олег. Ничего.
Оксана. Да, спать что-то хочется всё время. Вроде ничего и не делаю… А так устаю…
Миша. Как я тебя понимаю!
Оксана. Миша? Не увидела тебя.
Миша. Ничего страшного! Эка невидаль – Миша! Но ты меня прости. Я ж тебя не поздравил с вашим тридцатилетием! А потому что я не знал, вот и не поздравил. А то, ты не думай! Если б я знал, то я бы поздравил. Цветы бы привёз. Нарядился бы.
Оксана. Не переживай, мы тихо, по-семейному. Никто не знает. Мы не оповещали.
Незапертая дверь распахивается, и вваливается огромный аляповатый букет. Такой большой, что не сразу входит в дверной проем, пару раз тыкается туда-сюда. Несколько цветов даже отлетают. Наконец, входит Серёга.
Серёга. А вот и я!!!
Миша. Дед Мороз пришёл!
Серёга. Это кто тут умный такой? Дед Мороз! Никаких Морозов! У нас свадьба, поэтому я – это, как это… Дед Свидетель!
Олег. Ты что, тоже пьяный? Где вы все набрались уже? Я не понял? В стране какой-то праздник?
Серёга. В стране суббота, у меня первый выходной за три месяца. Наконец-то объект сдали. Так что я действительно несколько того – пьяный. Прости, Оксаночка!
Оксана. Какие цветы… большие! Спасибо, Серёжа!
Серёга. Да. Поздравляю тебя, Оксана, то есть вас обоих с тем, что вы живете вместе тридцать лет. Сейчас, минуту (открывает юбилейную открытку):
Ну, я это не сам сочинил. Мне понравилось про это, как это… «словно вы одни на свете». Красиво сказано. Хотел вам так и сказать. Так что это… поздравляю! Давайте за вас выпьем!
Миша. Сорвал с языка! Хотел сказать сам. Давайте. Берите все…
Разливает алкоголь.
Олег (громко). Даня! Дань! Идите-ка сюда с Ирой на секунду! Бего-ом!
Ира и Даня приходят с кухни. Ира в фартуке, с закатанными рукавами. Миша даёт им бокалы.
Даня. Ой, здрасьте, дядь Серёж!
Ира. Добрый вечер. Какие вы цветы привезли! Просто взрыв, а не букет! Надо же! Их надо в вазу поставить.
Серёга. Подожди. Сперва выпьем. Так. Дорогие Оксана и Олег. Мы счастливы поздравить вас! Живите до ста лет! Как это… горько! Горько!
Олег. Серёга… Ты с ума сошёл!..
Миша. Да! Горько!
Серёга. Горько!
Олег смотрит на Оксану. Она всё в том же тихом и потерянном состоянии, он целует её. Все чокаются, пьют.
Серёга. Я ехал на дачу. А вы перехватили. Зять за рулём. Я его ещё не отпустил. Вношу предложение! Едем все! У меня в машине шашлычок замаринованный, много! Баню топят уже. Давно мы у меня не собирались. Оксан? Поехали?
Оксана. Нет-нет, я не хочу, я не могу. Я ж… Ире помогаю. Вы, если хотите, можете ехать. У нас есть торт. Ирочка, тебе помочь? Надо цветы поставить. В вазу они не влезут. Может, в ведро? А вы езжайте, только торт возьмите, а то пропадёт.
Даня. Не пропадёт, я, если что, детям заберу.
Оксана. Или так. Правильно.
Оксана идёт на кухню. Начинает вытирать вымытую посуду. Ира присоединяется.
Серёга. Хорошая Оксана баба! Езжай куда хочешь, делай что хочешь! Никогда не против, а у меня сразу рёв начинается. Значит, едем? Давай, Олега, натягивай что-нибудь. Миха, а ты так? На улице будем сидеть. Холодно! Ладно… Я тебе дам что-нибудь.
Олег. Не-не-не… я тебе зачем звонил? Чтобы ты к нам приехал. Мы не поедем. Мы будем пить здесь. И это точно. Раздевайся. У меня праздник, у меня торт. Мишань? Что ты утих? Наливай всем быстро. Серёга, не спорь. Не спорь и не надо. Давайте выпьем за… за что?
Серёга. Ну как? За это… за дружбу. Вот 30 лет вы… Это хорошо, но я скажу так, прости меня, Даня, но друзья – это главное. Как это – один за всех? Вот так.
Олег. Правильно! За дружбу!
Серёга. Подожди. Я ещё не сказал. Так вот. Даня! Посмотри на отца! Он молодец. Ты запомни, вот он – он не бросит. Он много всего сделал, сделал такого, на что другие… Кишка тонка у других…
Даня(перебивает). Что?
Серёга. Не понял? Что «что»?
Даня. Что сделал? Можете рассказать? Мне интересно, то есть мне важно. Что отец такого сделал?
Серёга. Много всякого. Сейчас скажу…
Олег. Не надо ничего, ради бога!
Серёга. А чего это? И расскажу. Подожди. Я понял, что надо. Чтоб важно было? Сейчас. Много было. Сейчас. Вот! Двадцать, нет, двадцать шесть лет назад была история. У меня был пёс. Хороший пёс был, умный. Я его подобрал, он всегда со мной. Верный был. Умный, в глаза смотрел и всё понимал. Потом его сосед, сука, на машине сбил. Давал задний ход и не увидел. Пёс и сдох через день. Я сутки с ним рядом лежал, а он сдох.
Даня. И?
Серёга. И ничего. Сдох, и всё.
Даня. А при чем тут папа?
Миша. С языка снял. Только хотел спросить?
Серёга. А я не сказал? Он тогда этого гада, который сбил, он его увёз из города. И правильно сделал, потому что я б его убил. Вот так вот. Кто бы ещё так смог? За тебя, Олега.
«Рубашка» – городской роман. Очень московский, но при этом примиряющий Москву с регионами. Потому что герой – человек провинциальный, какое-то время назад приехавший в Москву. Это короткий, динамичный роман о любви. Один день из жизни героя. Ему от 30 до 40 лет. Есть работа, есть друзья, есть сложившаяся жизнь и… Любовь, которая сильно все меняет.
Роман называется «Театр отчаяния. Отчаянный театр». Эта объёмная книга написана как биографическая история, но главным героем романа является не человек, или не столько человек, как призвание, движущее и ведущее человека к непонятой человеку цели. Евгений Гришковец.
«…Я знаю так много умных, сильных, трудолюбивых людей, которые очень сложно живут, которые страдают от одиночества или страдают от неразделенной любви, которые запутались, которые, не желая того, мучают своих близких и сами мучаются. То есть людей, у которых нет внешнего врага, но которые живут очень не просто. Но продолжают жить и продолжают переживать, желать счастья, мучиться, влюбляться, разочаровываться и опять на что-то надеяться. Вот такие люди меня интересуют. Я, наверное, сам такой»Евгений Гришковец.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читая книгу Гришковца, очень легко почувствовать себя автором, человеком, с которым произошло почти то же самое, что и с его героями. Гришковец рассказывает о людях, сыгравших важную роль в его жизни. Какие-то истории, какие-то события — ничего экзотического.Впечатления и переживания, которые много важнее событий. И внимание обращается уже не к героям, а к своей собственной жизни. К себе.
«Есть воспоминания такой яркости и отчётливости, которые не тускнеют, не размываются и не уходят в тень новых событий и переживаний… Я говорю про воспоминания, которые всегда рядом, которые под рукой как некие предметы, лежащие в кармане некой вечной, бессменной одежды, как едва заметный белый маленький шрам на ноге, руке или на лбу, бросая взгляд на который или видя его в зеркале ты всякий раз, пусть на миг, но вспоминаешь обстоятельства его появления». (Е. Гришковец)
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Так сложилось, что лучшие книги о неволе в русской литературе созданы бывшими «сидельцами» — Фёдором Достоевским, Александром Солженицыным, Варламом Шаламовым. Бывшие «тюремщики», увы, воспоминаний не пишут. В этом смысле произведения российского прозаика Александра Филиппова — редкое исключение. Автор много лет прослужил в исправительных учреждениях на различных должностях. Вот почему книги Александра Филиппова отличает достоверность, знание материала и несомненное писательское дарование.
Книга рассказывает о жизни в колонии усиленного режима, о том, как и почему попадают люди «в места не столь отдаленные».
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.
В эту книгу вошли избранные записи из дневника Евгения Гришковца с того момента как дневник возник, то есть с 2007 года и по 2014. Записки разные по жанру – личные записи, эссеистика, очерки. О гастролях, о доме, друзьях, семье, путешествиях. Рассуждения о кино и впечатления от кино, от Миядзаки до Ким Ки Дука или от Шерлока Холмса до «Москва слезам не верит». Дневник со съёмок фильма. Дневник полярной экспедиции. Семь совершенно недавних лет, с событиями, которые, кажется, произошли буквально вчера или с теми, что, кажется, уже совсем и в прошлом веке.
В «Сатисфакцию» вошли, помимо одноимённого киносценария, несколько пьес и лирика. Три из четырёх пьес ранее не публиковались. Премьера спектакля «+1» состоялась в мае 2009 года, и по востребованности он конкурирует с «Как я съел собаку». «Осада» вот уже семь лет живёт на сцене МХТ им. Чехова. «Дом» с 2009 года – в «Школе современной пьесы». У спектаклей, поставленных по этим текстам, нет видео– или аудиоверсий.Приятных вам впечатлений!
Книга «Боль» состоит из трёх отдельных произведений: из повести «Непойманный» и двух рассказов. Или, я бы уточнил, двух новелл. Эти три отдельных произведения не имеют между собой непосредственной связи. Но тем не менее я ощущаю сборник «Боль» как цельное произведение, как художественный цикл, в котором Боль, как состояние душевное, так и физическое, становится некой призмой, через которую человек смотрит на мир, на жизнь особым образом – так, как он прежде не смотрел. Боль как способ восприятия мира – не ужасный, не страшный – просто, как один из способов восприятия мира.Над сборником я работал долго.