Разве вы не знаете, что у женщин никогда не спрашивают…
— Ладно, забудь, что я спросил, — не дал он ей договорить. — Как бы там ни было, сейчас не время для пустой болтовни. Если уж ты так настаиваешь, то помоги мне добраться до дома. — Раненый свистнул, и лошадь тотчас же подошла к нему.
— Может, я лучше сбегаю за машиной и подгоню ее сюда? — предложила Хани.
— Нет.
Она поняла, что спорить бесполезно. Хозяин ранчо спрятал ружье в чехол, схватился за луку седла, перекинул больную ногу через лошадиный круп и, не переставая ругаться, медленно забрался на лошадь. Когда он выпрямился, лицо его показалось Хани еще бледнее прежнего. Почувствовав, что и сама побледнела от тревоги за него, Хани вскарабкалась на лошадь позади него и в оцепенении уставилась на его широкую спину. Что-то в этом мужчине пугало ее, мешало дотронуться до него.
— Держись крепче, малышка! — крикнул он через плечо.
Хани обхватила его руками за пояс, и легкое покалывание пробежало от рук по всему ее телу. По-видимому, не зря она опасалась прикасаться к нему. Хани остановила взгляд на затылке, где завивались концы темно-каштановых волос и виднелась полоска крепкой загорелой шеи. До нее донесся приятный, терпкий аромат какого-то дорогого одеколона, который, как почему-то подумалось ей, совсем не подходил этому человеку. От него должно было пахнуть кожей, потом, пылью. Это несоответствие немного удивило ее. Правда, одет незнакомец был довольно аккуратно. То есть до того, как прострелил себе ногу и испачкался в крови и земле.
Несколько минут они ехали молча, и настроение ее все ухудшалось. Вдруг мужчина покачнулся в седле. Хани встрепенулась и крепче обхватила его за пояс.
— О боже, вы… вы в порядке?
Он не ответил, и Хани испытала легкий приступ паники. А если он потеряет сознание и начнет падать с лошади? Она не сможет его удержать.
— Пожалуйста, постарайтесь продержаться еще немного, хорошо?
— Не волнуйся, малышка, продержусь, — заверил он ее, однако голос его заметно ослабел. Чувствовалось, что силы его покидают.
— У вас дома кто-нибудь есть?
— Нет, никого нет, — как-то чересчур весело ответил сосед, и настроение Хани испортилось еще больше. Итак, помочь ему некому.
— Ключи от машины у вас с собой?
— В джинсах, в правом кармане.
Хани заколебалась, уставившись ему в затылок. Ей совсем не хотелось втискивать руку в карман тесных джинсов, которые чересчур плотно обтягивали его мускулистые ноги.
— А не могли бы вы сами вытащить ключи? — промямлила она.
В ответ он хмыкнул. Хани покраснела и хотела было разозлиться, однако страх за его состояние возобладал над всем остальным. Сейчас главное поскорее доставить его в больницу, где ему окажут медицинскую помощь. Все остальное — потом.
— Далеко еще до вашего дома? — спросила Хани. Она всей душой надеялась, что недалеко.
— Еще минута-другая — и будем на месте, — ответил он.
Она испытала облегчение. Значит, уже скоро.
— А вашей жены, значит, нет дома?
— Ее вообще у меня нет, малышка.
Ну это-то она могла понять. С таким-то характером…
— А кто-нибудь из родственников? Потому что, если вы потеряете сознание, боюсь, мне одной…
— Не потеряю, — заверил он ее.
— Откуда вы знаете? — Хани не знала, чего в ней сейчас больше: страха за него или злости на него.
— А как насчет ваших родственников? — парировал он. — Возможно, вам понадобится поддержка, когда вас вызовут в суд.
Сердце Хани упало. До нее только сейчас начал доходить весь ужас случившегося. Ошеломленная, она с трудом выдавила:
— У меня только Люк.
— Люк? Вот как? — хмыкнул он. — Это отец, брат или приятель?
— Это мой сын. Мне, к вашему сведению, тридцать лет! — выпалила она.
— Я поражен. Я думал, тебе не больше семнадцати, малышка.
— Я не малышка! — разозлилась Хани, но в этот момент он резко качнулся в седле и стал заваливаться набок. Хани крепко вцепилась к его куртку и попыталась удержать, прижимая к себе. — Эй, только не вздумайте упасть, слышите? — дрожащим голосом произнесла она, едва справляясь с паникой, охватившей ее.
— Меня зовут Джерри. Джерри Вест.
— А я Хани Бартон.
— Медок [1]? — хмыкнул он. — А тебе подходит это имя. Стреляла в кого-нибудь раньше, Медок?
— Я в вас не стреляла, — холодно отрезала она. — Вы сами прострелили себе ногу.
— Но ведь из-за тебя, разве нет?
— В некотором роде. И я очень сожалею об этом.
— Да, это я уже слышал. А вот с твоим любимцем все ясно: его песенка спета. Я хочу сказать, что, как только эта мерзкая птица еще раз попадется мне на глаза, я ее пристрелю.
Хани на мгновение прикрыла глаза, борясь с приступом гнева.
— Упрямый, грубый и злой птицененавистник, вот вы кто!
— А ты глупая, наивная малышка.
— Я не малышка, сколько раз вам повторять?!
— Предпочитаешь, чтобы я называл тебя Медок? — усмехнулся Джерри. — Что ж, мне так тоже больше нравится.
Хани с трудом удержалась от того, чтобы не стукнуть его кулаком по упрямой башке.
— Я бы предпочла вообще никогда не знать вас, мистер Вест. Ну почему именно вы должны были поселиться рядом с заповедником?
— Что ж, если вам не по душе мое соседство, можете переехать. Или избавиться от чертовой птицы. На ваш выбор.
— Я не сделаю ни того, ни другого. А то, что вы собираетесь совершить, называется убийством.
