Вестник беды. Islama nox - [11]
По прочтении рапорта о подслушивании, на основании тех же предписаний я отдал приказ об аресте вышеупомянутого Хаджи Милети и немедленной его отправке в имперскую следственную тюрьму.
Комендант Орман-чифлика
Тахир Бекбей».
X
Где он? Сколько времени он провел здесь, закованный в кандалы? Темница была узкой и высокой. Ее стены сужались к потолку. Кто его знает, случайно ли это, или, быть может, строивший эту тюрьму умышленно сделал потолки уже пола, чтобы темница напоминала форму гроба.
Целыми часами лежал он неподвижно, чувствуя лишь, как муравьи ползали под кандалами на его руках. Ему вдруг вспомнилось, как однажды в далеком детстве дождливым днем брели они с матерью под сводами огромного моста…
Его забирали на допрос, не дав сомкнуть глаз несколько ночей кряду. Допрашивали, подняв одурелого после десятичасового сна. Допрашивали изможденного голодом и разморенного обильной едой. Пытались взять мягкостью, сломить силой. Обещали немедленно освободить и даже вознаградить. Грозились содрать шкуру, распять, четвертовать, пустить на свечи, которые христиане зажигают на могилах промозглыми декабрьскими вечерами.
Не отвечая на вопросы, он отрешенно глядел на следователя Орхана, вызывая в том надежду, что вот-вот заговорит. Потом отводил взгляд. «Говори, не опуская глаз!» — настаивал Орхан. И вопросы следовали один за другим с утомляющим однообразием. «Что ты делал, находясь там? С кем встречался? Что за послания вез? Почему совесть мучила тебя в ту ночь в Орман-чифлике? Почему ты рыдал?»
Следователь смотрел не отрываясь на его глаза, на его губы, которые начинали вроде бы слегка подрагивать после задаваемых вопросов. Впрочем, больше, чем эта бесконечная череда вопросов, его утомляло ощущение того, что слово было где-то близко, что оно уже готово сорваться с уст узника, но всякий раз что-то тому мешало. Что-то незначительное, малое, чего он, следователь, никак не мог преодолеть.
И тогда его голос вновь становился мягким, вкрадчивым. «Хаджи Милети, ты ведь добрый человек. Только добрые, порядочные люди испытывают угрызения совести, чувство раскаяния. Только они плачут, когда совершают ошибки. Даже если ты в чем-то виноват, вина твоя, ясное дело, нечаянная. Ты случайно попал в ловушку. Ты был словно во сне. Проснись, Хаджи Милети! И этот кошмар прекратится».
Но Хаджи Милети продолжал молчать. И тогда следователь, скорее желая облегчить свою душу, чем запугать узника, вновь яростно обрушивался на него. Грозил пытками, известковой ямой, скорпионами, обещал сжечь заживо, четвертовать, содрать шкуру, пустить на воск для свечей, мерцающих на христианских могилах в унылые декабрьские вечера.
XI
Смятение охватило семью Хаджи Милети, всех его близких, весь его род. Этим простым людям впервые в жизни пришлось стучать в двери чиновничьих кабинетов, не получая ни ответа, ни разъяснения.
Вначале они решили, что он сгинул бесследно. Домыслы же были самые разные. Поговаривали, что он сошел с ума и утонул в реке вместе со своим караваном. Потом прошел слух, что его убили враги государства, растерзали женщины, задушив чадрой. «Его настигло проклятие балканских женщин», — перешептывались старухи из его рода.
В то утро, когда во дворик их маленького дома нежданно нагрянул следователь, чтобы произвести обыск, все сразу поняли, что Хаджи Милети арестован. «Ну и слава Аллаху! — вздохнули с облегчением. — Значит, жив!»
Всю зиму хлопотали, писали прошения то первому визирю, то в канцелярию Шейха уль-Ислама, то самому султану. Ответа не было ниоткуда. «Не огорчайтесь, — говорила старая Мерьеме, — не теряйте надежду. У могилы нет дверей, у тюрьмы — есть».
Хаджи Милети умер на исходе зимы, до того, как приступили к жестоким пыткам. Охранник, обнаруживший его мертвым однажды утром, был испуган: ему показалось, что это был совсем не Хаджи Милети, а кто-то другой, даже похожий на женщину. Но, перевернув труп, охранник узнал все же Хаджи Милети. Голову и часть лица его закрывал черный платок, как чадра лицо женщины.
Охранник застыл, не сводя глаз с его землистого лица. Два муравья ползали вокруг сомкнутых губ мертвого, словно стремились проникнуть внутрь. Но, покружив вокруг них, вновь устремлялись куда-то в своем бессмысленном движении.
XII
В ту неделю, когда труп Хаджи Милети был сброшен в общую могилу на окраине столицы, где хоронили обычно приговоренных к смерти, сирот и бездомных, во дворце султана прошло заседание правительства. На нем в присутствии султана Шейх уль-Ислам докладывал о том, как исполняется фирман о ношении чадры в западных частях империи.
«Почти год минул со дня принятия сего славного фирмана и полгода со дня направления в те края первого каравана с покрывалами. С тех пор, — продолжал Шейх уль-Ислам, — караваны один за другим доставили на Балканы и далее, вплоть до мадьярских и австрийских земель, более двадцати миллионов покрывал. Таким образом, успешно — с помощью Аллаха и несмотря на дурные предсказания — было завершено одно из величайших начинаний, предпринятых в последнее столетие бессмертной Османской империей». Сказав это, Шейх уль-Ислам перевел взгляд в ту сторону, где сидели, потупив взоры, визири-албанцы. Все понимали, что клан их еще подымется, что придет время и их фирманов. Так же, как наступит время их падения и опалы, которое продлится до нового взлета. Так было всегда, и так это происходило и на этот раз в Османской империи. Все знали это, а потому не спешили выступить против них теперь, когда они были в опале. Впрочем, как не спешили и объединяться с ними в период их возвышения.
Исмаил Кадарэ (р. 1936) — современный албанский писатель.Главная тема лирики Кадарэ — духовный мир современника, молодого человека, активного строителя нового общества. Читателя привлекает внутреннее богатство лирического героя поэзии Кадарэ, разнообразие его мыслей, полнота его чувств, стремление изобразить новизну его мироощущения новыми поэтическими средствами.Кадарэ — по преимуществу лирик. Ему удаются стихи, передающие глубокие и сложные чувства человека наших дней. Кадарэ любит современность и щедро вносит в свои стихи ее стремительные ритмы, ее предметные атрибуты.
Роман «Генерал армии мертвых» — это произведение о минувшей мировой войне, несмотря на то, что действие развертывается много позже, в мирное время. Два официальных представителя неназванной страны (но, несомненно, Италии, на сей счет у читателя не остается никаких сомнений) прибывают в Тирану с печальной миссией: посетить места захоронений своих солдат и с помощью выделенных албанскими властями рабочих произвести эксгумацию с тем, чтобы вернуть останки армии на родину…Этот роман албанского писателя И.
Исмаиль Кадарэ — многократный кандидат на получение Нобелевской премии по литературе; первый лауреат Международной Букеровской премии. Учился в университете Тираны, а затем в Литературном институте им. А.М.Горького (Москва). С 1996 г. — иностранный член Французской академии.Новелла "Прощальный подарок Зла" ("Lamtumira е së keqes") публикуется по двуязычному албанско-французскому изданию сочинений (Vepra, т. 3. Fayard, 1995).
Исмаиль Кадарэ (Ismail Kadare; род. в 1936 г.) — албанский поэт, прозаик, эссеист, лауреат нескольких литературных премий, член Французской академии. Окончил историко-филологический факультет Тиранского университета, Литературный институт в Москве. Автор поэтических сборников «Мой век» («Shekulli im», 1961), «О чем задумались эти горы» («Perse mendohen këto male», 1964), «Время» («Koha», 1977); романов «Загубленный апрель» («Prilli i thyer», 1978), «Кто привел Дорунтину» («Ckush е solli Doruntinën», 1986), «Пирамида» («Piramida», 1992)
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.