Вестминстерское аббатство - [46]

Хотя связь королевских традиций с Вестминстерским аббатством общеизвестна, однако в целом его духовное влияние в мире не имеет отношения к монархии. Идея создать в аббатстве могилу Неизвестного солдата в память погибших в Первой мировой войне принадлежит Дэвиду Рейлтону, который служил капелланом на Западном фронте и быстро «дослужился до настоятеля». 11 ноября 1920 года тело Неизвестного солдата захоронили в нефе, причем на гроб бросали землю с мест недавних боевых действий. Король, присутствовавший на похоронах, бросил на гроб пригоршню французской земли — эта частица иностранной территории осталась в Англии навеки. Франция некогда вдохновляла строителей аббатства, а теперь хранится в нем частичка Франции. Могила была открыта для публики неделю, и 1 млн 250 тыс. человек пришли почтить память Неизвестного солдата.

Надпись на могиле заканчивается словами: «Похоронили его среди королей, потому что он сделал все во имя Бога и дома Его». Эти слова — парафраз библейского стиха о первосвященнике, надзиравшем над восстановлением храма в Иерусалиме[19]. Текст едва ли подходит к обстоятельствам Первой мировой войны, но оказывает на посетителя нужное воздействие. Безусловно, он описывает значение этого места, где похоронен солдат, связывает воедино символ и здание. Идея была прекрасной, а вот ее исполнение — «неуклюжим». Буквы надписи примечательны в своей незаметности, могила закрывает проход к западной части аббатства. Впрочем, когда обходишь аббатство внутри, топчешь имена неизвестных и великих (едва ли можно избежать этого), но никто не пройдется по могиле Неизвестного солдата. Таким образом, любая процессия, даже самая торжественная, вынуждена избирать круговой маршрут.

Едва ли неумехи, создавшие памятник, сознавали собственный промах. Горечь войны неожиданно перечеркивает торжественное великолепие монумента. Автор из «Бритиш Легион джорнэл» попытался объяснить разницу между могилой в Вестминстерском аббатстве и Кенотафом, пустой могилой на улице Уайтхолл: «Кенотаф, — пишет он, — воплощает собой благородную армию мертвых в целом, в то время как могила Неизвестного солдата принадлежит только одному, вполне реальному и мистически неизвестному сыну народа, что делает его сыном и братом всем нам. Кенотаф, можно сказать, есть символ нашей памяти как нации, могила Неизвестного солдата — символ личной памяти каждого из нас». Тем самым аббатство вновь объявляется местом и личной, и общей памяти.

Могилы Неизвестного солдата появились по всему миру, но смысл этого символа в значительной степени отличается. Солдат в Вестминстерском аббатстве «похоронен среди королей», простой человек средь власть имущих. Где-нибудь еще Неизвестный солдат похоронен обычно изолированно, в согласии с воинской традицией часто окружен почетным караулом, триумфальными арками или другими атрибутами национальной исключительности (особенно в тех странах, которые потерпели поражение) — с помпезностью, которая была чужда пастве, объединившейся в молитве на похоронах в Вестминстере. Неизвестный солдат Франции лежит под Триумфальной аркой — это исполненное фальши увековечение войны, которую проиграл Наполеон. Могила итальянского Неизвестного солдата расположена у подножия щегольского памятника королю Виктору-Эммануилу. Могила американского Неизвестного солдата находится на Арлингтонском национальном кладбище, месте вполне подходящем; позднее было принято решение сделать серию могил, по одной для каждого крупного конфликта, что если не извратило, то принизило значение символа — один человек, погибший за всех — до примитива. Неизвестный солдат в Вестминстере единственный из всех воинов похоронен в живой, действующей церкви. Он одновременно одинок — и почтен общими службами об умерших и братством скорбящих (более всего жаль, что он не может встать, и некому сопротивляться разрушению могилы временем). Таким образом в том, что вызвало наибольшее количество подражаний, аббатство осталось совершенно неподражаемым.

* * *

В XX веке аббатство являлось мерилом популярности королевской семьи, а также (пусть косвенно) способствовало ее росту. Традиционно дети правителей венчались в Королевской часовне или в Виндзоре, но в 1922 году свадьба принцессы Марии с большим размахом прошла в аббатстве. Эксперимент имел успех — одна из газет назвала свадьбу «народной», и на следующий год герцог Йоркский стал первым принцем королевской семьи, который венчался в Вестминстерском аббатстве, начиная со Средних веков. Когда новобрачные покидали церковь, новая герцогиня, демонстрируя чуткость, которая помогала ей и позднее, когда она стала королевой и королевой-матерью, положила свой венок на могилу Неизвестного солдата. Сейчас аббатство является «узаконенным» местом проведения королевских свадеб; правда, оно в очередной раз пало жертвой своего успеха. Это случилось, когда бракосочетание, вызвавшее во всем мире интерес, равного которому не знала история, свадьбу принца Чарльза и Дианы перенесли в собор Святого Павла (а один незадачливый производитель сувениров успел напечатать башни аббатства на своих рекламных открытках). С другой стороны, снижение популярности королевской семьи и ненадежность брачных уз, соединяющих ее членов, привели к тому, что не так давно граф и графиня Уэссекские сочетались браком в сравнительно уединенной часовне Святого Георгия в Виндзоре. В каждом случае перемещение в стены аббатства или за его пределы отражало, как барометр, смещение общественной оценки феномена королевской власти в положительную или отрицательную сторону.