Вёсны и осени господина Люя (Люйши чуньцю) - [137]

В веточке дерева длиной всего в один чи непременно найдется сучок; в кусочке яшмы длиной в один цунь непременно обнаружится пятнышко. Прежние ваны знали, что в вещах невозможна целостность, и потому они перебирали вещи-события и больше всего ценили выбор единственной вещи из многих.

Когда Цзисунь Ши узурпировал власть гуна, Конфуций желал было обличить его со свойственным ему искусством [аллегорически], но в этом случае он был бы изгнан, поэтому он принял от него жалованье и выступал соответственно. За это в Лу над ним стали смеяться. Конфуций тогда сказал: "Дракон питается в чистых водах и плавает в чистых водах. Однако безрогий дракон питается в чистой воде, а плавает в мутной, и только рыба питается в мутной и плавает в мутной. Я, Цю, не скажу, чтобы достиг уровня дракона наверху, и не скажу, чтобы опустился ниже рыб внизу; Цю как раз как безрогий дракон!"

Когда желают преуспеть, разве можно при этом оставаться в поведении совершенно прямым? Кто спасает утопающего, замочится; кто ловит убегающего, запыхается.

Вэйский Вэнь-хоу имел младшего брата по имени Цзи Чэн и друга по имени Дичжай Цзайхуан. Вэнь-хоу хотел одного из них назначить первым министром, но не знал которого и обратился за советом к Ли Кэ. Ли Кэ сказал в ответ: "Вы, государь, хотите поставить кого-то министром, тогда необходимо испытать, кто разумнее — Лэ Тэн или Вансунь Гоудуань?" Вэнь-хоу сказал: "Отлично! Если неразумным окажется Вансунь Гоудуань, Ди Хуан займет пост министра. Если же Лэ Тэн окажется разумнее, то Цзи Чэн займет пост". В результате пост был занят Цзи Чэном.

Тому, к кому обращается за советом властитель, нельзя не быть осмотрительным в оценке людей. Ли Чэн был младшим братом, а Ди Хуан другом, и если в отношении их ничего невозможно было знать, то как можно было знать о Лэ Тэне и Вансунь Гоудуане? Противоестественно знать о дальних и чужих больше, чем о близких и своих. Естественно, судить о том, кому быть министром, было ошибкой. Такой ошибкой и был ответ Ли Кэ Вэнь-хоу. И хотя тут все были не правы, все же если сравнить дерево и металл, любой металл все равно тверже дерева!

Мэнчанский правитель спросил у Бо Туя: "Слава вэйского Вэнь-гуна превосходит славу Хуань-гуна, тогда как успехи его несравнимы даже с успехами пяти бо. В чем причина этому?" Бо Туй ответил: "Вэнь-хоу учился у Цзы-ся и дружил с Тянь Цзыфаном, он почтил Дуань Ганьму, поэтому славой он превзошел Хуань-гуна". Когда гадали о том, кого назначить первым министром, вопрос был составлен так: "Кого назначить, Чэна или Хуана?" — поэтому успехи его несравнимы с успехами пяти бо. Ведь министр — это глава всех чинов. Тому, кто выбирает его себе, необходимо стремиться к тому, чтобы это был мудрейший из мудрых. А тут при выборе всего два кандидата — как это далеко от того, чтобы использовать на службе даже личного врага. При этом быть наставником и другом — это общественные и деловые связи; родственники же и любимчики — это личные пристрастия. Когда частное берет верх над общим — это политика царства, переживающего упадок; если притом имя и слава все же сияют и гремят, то это только благодаря помощи тех трех мужей, дружба с которыми пересилила собственные неразумные намерения с назначением первого министра.

Нин Ци желал встретиться с циским Хуань-гуном, но, несмотря на все усилия, не мог к нему подступиться; тогда он нанялся к одному купцу, который ехал в Ци возничим, чтобы хоть так попасть в Ци. На закате они заночевали у городских ворот, снаружи. Когда Хуань-гун выехал в предместье навстречу гостям, ночью ворота открыли, возниц разогнали. Кругом пылали факелы, свита была огромной. Нин Ци сам кормил быка, спал под телегой. Увидев Хуань-гуна, он закручинился и, в такт дуя в рог буйвола, громко запел. Услышав его пение, Хуань-гун схватил за руку своего слугу и сказал: "Удивительное дело! Тот певец, наверное, человек непростой!" И он велел тому ехать следом за последней повозкой. Когда Хуань-гун возвращался, сопровождающие пригласили [Нин Ци] с собой. Хуань-гун послал в подарок одежду и шапку, а затем велел предстать. Когда Нин Ци явился, он изложил свой план: как Хуань-гуну навести порядок внутри границ. На другой день он вновь предстал перед гуном и изложил план приобретения Хуань-гуном Поднебесной. Хуань-гун был чрезвычайно обрадован и взял его на службу. Но подданные воспротивились этому, говоря: "Этот гость — вэйец, а Вэй недалеко от Ци. Не лучше ли вам, господин, послать туда порасспросить о нем, чтобы убедиться в том, что он человек стоящий. А на службу его взять никогда не поздно". Хуань-гун ответил: "Не надо этого. Если мы начнем наводить о нем справки, может оказаться, что у него были в прошлом мелкие недостатки, однако если из-за мелких недостатков забывать о больших достоинствах человека, то мы пойдем по пути тех, из-за кого властители теряли Поднебесную".

Слушают не без причины, и если уж [Хуань-гун] послушал и больше ни о чем не спрашивал, значит, в речах [Нин Ци] было нечто созвучное его собственным планам. Вообще же говоря, среди людей найти совершенство конечно же трудно, так что нужно решиться дать власть и использовать сильные стороны подданного. Все дело в правильном выборе — Хуань-гун это постиг.