Весной в последний раз споет жаворонок - [54]

— Сколько? — в ужасе спросил Марвин. — Скажите это еще раз, Изабель.

— Я не оговорилась, мсье Марвин, — сказал молодая женщина со светлыми волосами и голубыми глазами. — Пять миллиардов тонн окиси углерода ежегодно.

— И примерно три пятых из этого количества составляет корчевание при поджоге дождевых лесов, — сказала Кларисса. — Если так будет продолжаться и дальше, температура в мире повысится так, что начнет плавиться лед на полюсах. А это, как следствие, приведет к затоплению ландшафтов побережья и ускорит превращение земли в пустыню.

— Если отсутствуют огромные территории растительности, возникает препятствие также естественному понижению окиси углерода при помощи фотосинтеза листьев, — добавил Гонсалес.

Боллинг повернулся к Гиллесу.

— Фотосинтез — это когда растения усваивают окись углерода и воду и преобразуют их с помощью солнечной энергии в крахмал и сахар.

— Спасибо, — ответил Гиллес.

— Пожалуйста, пожалуйста, — сказал Боллинг. — Я охотно объясню все, что вам, как дилетанту, непонятно.

В нем вновь пробудилась антипатия к писателю. Тот, казалось, не замечал этого и все время смотрел на Изабель.

— Оттеснение дождевых лесов имеет воздействие всемирного масштаба также на круговорот воды в природе, — продолжил Гонсалес. — Раньше они были гигантскими кладовыми влажности, в которых циркулировали через испарения и осадки миллиарды тонн воды. Таким образом они стабилизировали тропический климат и защищали далеко за своими границами от пересыхания и затопления. При убийственной вырубке и с этим будет покончено. И мы, наконец, потеряли так называемый генетический резерв, по оценке даже наполовину равный 1,7 миллионам видов растений и животных, которые даже наполовину не описаны научно. Дождевой лес является, не считая моря, может быть, единственным жизненным пространством, которое предоставляло большое количество пищевых продуктов, природных материалов для медикаментов и растительного сырья для все увеличивающего свою численность человечества… В течение долгого времени он скрупулёзно используется в корыстных целях мультинациональными обществами, банками, концернами. И правительствами. Мы вам это покажем, мы вам покажем все, моя жена и я.

— Мы с вами пойдем в счетный центр Института космических исследований, — сказал Кларисса. — Там есть серия снимков со спутников, которые летают над южноафриканским континентом. На фотоснимках показан размер разрушений в бассейне Амазонки.

— Фотоснимки. Хорошо, — сказал Экланд. — Фотоснимков как можно больше. Они воздействуют на людей больше, чем слова.

— Вы получите достаточно фотографий, — ответил Гонсалес. — Мои люди решили, что я буду сопровождать вас в вашем путешествии. Я в вашем распоряжении во всех ваших фильмах. Сначала мы полетим в Белем и оттуда — в Альтамиру. Там через три дня начинается конгресс, на который приглашены индийцы, которые протестуют против строительства крупнейшей гидроэлектростанции в мире. Я поведу вас к золотым могильникам, к высокогорному плато Гарайас, где возникла «бразильская рурская область» — без малейшего принятия во внимание последствий этого хищнического использования, при циничном пренебрежении всеми экологическими взаимосвязями. — Гонсалес произнес неожиданно тихо с опущенным взглядом. — Да, все преступления, которые совершались здесь, я покажу вам. Это международные преступления, очень много стран принимали в них участие — особенно Америка, Германия и Япония. Мы… — Он запнулся. — …мы не сдаемся. И многие другие тоже нет. Однако… честно говоря: я не знаю — никто не знает — сможем ли мы предотвратить катастрофу. И в такой ситуации абсолютно безответственно рожать детей. Если все усилия окажутся безуспешными, то детям скоро, очень скоро придется жить в дантевской преисподней, им и детям их детей.

Кларисса извинилась и ушла, чтобы приготовить обед, на который были приглашены все гости.

— Мне нужно идти на кухню, — сказала она. И обратилась к Изабель. — Не хотите ли пойти со мной? Я покажу вам заодно и квартиру.

Изабель кивнула в знак согласия.

На кухне работала женщина-индианка. Кларисса познакомила с ней свою гостью, спросила о готовности блюд и предложила Изабель пройти в спальню. Здесь она неожиданно, как показалось, совершенно обессилев, опустилась на кровать.

— Я несчастна, сеньора Деламар. Очень несчастна.

— Почему? — испуганно спросила Изабель. Кларисса Гонсалес ответила тихо, почти шепотом:

— Мой муж ни под каким видом не хочет ребенка. Вы слышали это. Я на втором месяце беременности. Бруни еще ничего не знает об этом. Я хочу этого ребенка. Что мне делать? — Она вскочила, быстро обняла Изабель, прижала ее к себе и, когда начала плакать, повторяла в отчаянии: — Что мне делать? Что делать?

4

4 мая 1945 года в Люнебурге высокие немецкие и английские военные чины подписали документы о капитуляции воинских частей немецкой армии в Голландии, Фрисланде, Бремене, Шлезвиг-Хольштайне и Дании. На находящихся в порту Свенберга немецких торпедных катерах было объявлено перемирие. Серым утром 6 мая пять матросов покинули свои места расквартирования, чтобы сбежать из подразделения и пробиться домой. Однако вскоре их схватили и 9 мая — через пять дней после частичной капитуляции, в день, когда вошел в силу договор о безоговорочной капитуляции Германского рейха — береговым судом, под председательством штабного судьи Хольцвина «из-за серьезного случая дезертирства на поле боя» — были приговорены к смертной казни. Приговор был приведен к действию через расстрел 10 мая, трупы утоплены в море.