Весна в Карфагене - [51]

Когда-то с борта линкора она рассматривала в этот бинокль берег незнакомой страны, а теперь смотрела с этого берега на свой корабль… Приближенный в восемнадцать раз, так что видна была каждая заклепка бронированных листов корпуса, ее корабль был прекрасен! Сердце Марии сладко дрожало от гордости и отваги: Боже мой, если бы пятнадцать лет назад кто-то сказал ей, что она купит линкор… Нет, этого не мог предугадать даже провидец дядя Паша. Хотя он ведь что-то такое говорил… Да, он говорил, что в Тунизии ей суждено стать богатой… Прямо на нее смотрели орудия главного калибра, изнутри их черных жерл еще поблескивали серебром капли утренней росы; чтобы прочистить такой ствол, артиллерист влезал вовнутрь и там чистил, как в штольне. "Так вот оно, мое богатство! – вдруг озарило Марию. – Боже мой, почему они не демонтировали орудия? Какие идиоты! Немедленно назад, на виллу, немедленно перечесть договор купли-продажи – по каждой буковке…"

Через полтора часа она уже читала в своем кабинете на вилле господина Хаджибека нотариально заверенные документы о ее праве на собственность: "…собственностью госпожи Марии А. Мерзловской, помимо корпуса корабля, являются также все установленные на нем сооружения, приспособления, механизмы как гражданского, так и военного характера, все предметы, сохранившиеся на корабле на момент настоящей покупки…" Все! Все! Все! Это все, что требовалось доказать!

Мария передала через служанку, что ей нездоровится, и не вышла к завтраку. Не раздеваясь, в дорожном костюме с брюками галифе и в мягких полусапожках она лежала на тахте навзничь, отодвинув подушку, и в голове у нее от возбуждения не было ни одной мысли, ни единой, а только гул… только ошеломляющая пустота после нечаянной встречи с Ее Величеством Фортуной – лицом к лицу… Кажется, жизнь вдруг повернулась к ней… Да, этот факт теперь даже заверен нотариально. Она уснула и спала долго, пока не поскреблась в дверь младшая жена Хаджибека Фатима и не пригласила ее к обеду.

Стол под белоснежной скатертью был накрыт на три персоны и сервирован на французский лад. Прислуживал молодой курчавый бербер в белых нитяных перчатках, белых брюках, белых туфлях, в короткополой синей тужурке с золочеными пуговицами – точь-в-точь как в каком-нибудь дорогом парижском ресторане.

– Графиня, я хочу вам представить великого археолога Сержа Пиккара, – церемонно произнес господин Хаджибек, указывая на поднявшегося вместе с ним из-за стола коренастого мужчину лет сорока с очень загорелым светлоглазым невыразительным лицом.

– Мари. – Она доброжелательно протянула ему руку для поцелуя.

Господин Пиккар склонился к ее руке так низко, что она смогла в упор разглядеть его черноволосую голову с круглой лысинкой посередине и лопоухие, коричневые от загара уши, шелушащиеся по краям нежной восковой кожицей. Губы у мсье Пиккара были сухие, Мария это отметила с одобрением, но он припадал к ее руке чуть дольше, чем требовали приличия, и она дала ему об этом знать едва заметным поворотом кисти. Мсье Пиккар расценил этот ее жест как щелчок по носу, шея его побагровела, он распрямился с подчеркнутым достоинством и вызывающе взглянул в лицо Марии.

"Ишь ты, с характером дядечка!" – с издевкой подумала про мсье Пиккара Мария, отвечая на его дерзкий взгляд совершенно наивным сиянием своих глаз.

– Ну как вы нашли свой корабль? – спросил ее господин Хаджибек.

– Лом как лом, – с искренним равнодушием вздохнула Мария, первой усаживаясь за стол – она осталась в этом мире одна в пятнадцать лет, у нее были суровые учителя и недюжинные актерские способности.

– Не жалеете?

– Дело сделано – чего жалеть? Все-таки, слава Богу, я могу позволить себе такую причуду, как купить останки корабля, на котором приплыла в этот край. О, как вкусно пахнет! – восхитилась Мария, когда слуга поставил на стол блюдо дымящейся баранины с жареным луком. – Какая прелесть! – И она одарила юного бербера такой обворожительной улыбкой, что у того перехватило дыхание.

"Она кокетничает со слугой, а меня будто бы и нет рядом. Ладно… еще посмотрим… – думал мсье Пиккар, стараясь справиться с раздражением. – Мы еще посмотрим, графиня… еще посмотрим…"

– Так что это вы купили, графиня? – спросил он Марию как ни в чем не бывало.

– Графиня купила у меня дредноут, – ответил за нее господин Хаджибек, – корабль…

– Не корабль, а то, что осталось от него через пятнадцать лет. Я купила у моего друга господина Хаджибека несколько сотен тонн стального лома, – пояснила она, оборачиваясь к Сержу Пиккару.

– Надо отметить сделку шампанским! – наигранно весело предложил мсье Пиккар.

Подали шампанское в серебряном ведерке с холодной водой за неимением льда.

– У нас, по русскому обычаю, принято чокаться, – сказала Мария, – вот так! – И она стукнула легонько своим бокалом сначала по бокалу господина Хаджибека, а затем мсье Пиккара.

– Хороший обычай, – сказал Пиккар, – звон бокалов услаждает слух.

Мария, не церемонясь, выпила свой бокал шампанского до дна – она знала, за что пила! Пила и думала: "Господи, спасибо тебе, Господи!" А перед глазами стояли жерла орудий главного калибра.