Весна победы - [135]

Я должен вернуться в своем повествовании к более ранним событиям.

Прошло четверо суток после окончания боев в поверженной столице врага, но в штабе армии, разместившемся в здании бывшего военно-инженерного училища в Карлсхорсте, напряженность не спадала. По-прежнему круглые сутки у операторов трезвонили полевые телефоны, к которым прибавились теперь и городские. Из всех районов комендатур передавали сводки, всякого рода срочные сообщения.

Штаб армии, продолжая выполнять свои обычные функции, переключился на решение «задач со многими неизвестными» в той мере, в какой они касались жизни более чем двух миллионов берлинцев. Разноцветными карандашами на карту города наносилась обстановка, включающая сведения о разминировании объектов, пуске отдельных предприятий и обеспечении их топливом и сырьем, взятии под охрану имущества, сборе трофейного оружия.

Много внимания уделялось и проведению восстановительных работ, снабжению немецких жителей продуктами. Да разве мало было забот у нашего гарнизона, который отвечал за жизнь города?!

Рано утром 7 мая мы с генерал-полковником Н. Э. Берзариным выехали в разные районы города: Николай Эрастович — в корпус генерал-лейтенанта Д. С. Жеребина, решив по дороге лично ознакомиться с двумя районными комендатурами, а я — в 295-ю стрелковую дивизию.

Перед отъездом мы с командармом условились, что в 13 часов встретимся в здании Военного совета армии. Однако наши планы нарушились. Для этого была серьезная причина.

Не успел я приехать в дивизию, как начальник штаба полковник В. П. Литвинов доложил:

— Уже несколько раз звонили из штаба армии. Срочно разыскивают командарма и вас. Просили, когда появитесь, позвонить...

Я связался с генерал-майором А. М. Кущевым. Он сообщил, что звонил командующий фронтом Г. К. Жуков, дважды — его адъютант, а затем и член Военного совета фронта К. Ф. Телегин.

— А в чем дело, не знаете? — спросил я.

— Точно — нет, но какое-то сверхсрочное задание. Берзарина пока не разыскали. Приезжайте.

Вернувшись в Карлсхорст, я сразу же позвонил маршалу Г. К. Жукову. Он сообщил, что в ночь на 7 мая союзники подписали в Реймсе с представителем нового германского рейхсканцлера К. Деница А. Йодлем протокол о капитуляции фашистских войск. Москва настояла на том, чтобы протокол считался предварительным, и подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии будет проведено в Берлине.

— Завтра утром, — сказал Г. К. Жуков, — представители союзного командования прибудут на Темпельгофский аэродром. Встретить их уполномочены мой заместитель Соколовский, Берзарин и вы. Туда же, в Темпельгоф, англичане доставят немецкую делегацию. Понятно?

— Ясно, товарищ маршал!

— Ясно, да не все. Принято решение провести процедуру подписания акта в штабе вашей армии. Отсюда задача: во-первых, подготовьте все к церемонии подписания документа и приему участников; во-вторых, приведите в порядок летное поле, организуйте охрану маршрута движения от аэродрома. В хозяйственных вопросах вам поможет мой заместитель по тылу генерал Антипенко. Когда прибудет Николай Эрастович, пусть мне позвонит. Действуйте, остались одни сутки!

Вскоре приехал генерал Берзарин. Он тотчас же связался с маршалом Жуковым и получил от него дополнительные указания. От члена Военного совета фронта генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина я узнал, что представителем Верховного Главнокомандования советских войск для подписания акта назначен Георгий Константинович Жуков. Отныне он стал главноначальствующим в советской зоне и главнокомандующим советскими оккупационными войсками в Германии. Утром 8 мая из Москвы должен прибыть А. Я. Вышинский, который останется в Берлине в качестве политического советника главноначальствующего.

Под руководством начальника штаба армии генерал-майора А. М. Кущева была разработана дислокация частей для оцепления Карлсхорста и улиц, по которым предстояло проехать представителям наших союзников по антигитлеровской коалиции. На помощь частям аэродромного обслуживания, которые ремонтировали Темпельгофский аэродром, были направлены и другие войска. Саперные части взрывали на дорогах от Темпельгофа до Карлсхорста остатки вражеских укреплений и баррикад, железобетонные колпаки. Бульдозеры и танки расчищали завалы и дороги. Эти работы велись и ночью при свете автомобильных фар. На пути кортежа воздвигалась арка Победы с надписью: «Красной Армии слава!»

В состав почетного караула отобраны были наиболее отличившиеся красноармейцы и сержанты, с ними проводились строевые занятия. На территории офицерской школы сводный духовой оркестр разучивал гимны наших союзников.

Утро 8 мая было по-весеннему прекрасным. Под ярким солнцем на уцелевших деревьях распустились клейкие листочки, во многих местах уже зазеленела трава, а весь Карлсхорст наполнился запахом сирени. Несмотря на ранний час, на улице царило оживление. Натужно гудели тракторы и бульдозеры. Выстроившись цепочкой, немцы передавали друг другу ведра с битым кирпичом, аккуратно укладывали его в стороне, подметали улицы. Водопроводные магистрали еще работали не всюду. Мы ехали на аэродром, окутанные сплошной пеленой пыли.