Весна - [82]
Он повернулся к Тыниссону.
– О, они ведь иногда и сталкиваются друг с другом, и падают, – сказал тот, – Ты вот выйди ясным вечером во двор, увидишь, что они выделывают.
– Что ж это падает?
– Звезды.
– Ну хорошо, звезды. Но те ведь не звезды. Те, что вместе с землей вокруг солнца двигаются, те совсем другие.
– Все равно – звезды.
– Да нет, как так – все равно!
– Ладно, пусть будет по-твоему. А знаешь, Тали, что надо сделать, когда звезда падает?
– Не знаю. А что?
– Если увидишь, что звезда падает, сразу задумай какое-нибудь желание… Все равно, что ни задумаешь. А в ту минуту, когда ты об этом думаешь, брось что-нибудь в ту сторону, где звезда скатилась; если ничего нет под рукой, так хоть пыль из кармана. И сразу все сбудется.
– Да ну? Откуда ты знаешь?
– Говорят так…
– А сам ты пробовал?
– Нет, не пробовал. Как тут попробуешь – сразу ведь… не сообразишь, а когда придумаешь, хватишься, звезда уже – поминай как звали…
– Гм… А знаешь, Тыниссон, я попробую.
В этот момент они услышали за спиной громкий щелчок. Обернувшись, они увидели, что Визак держится обеими руками за голову, скривил рот и плачет.
– Да разве я виноват? – басом расхохотался кто-то. – Почему ты свою голову не отвел?
– Тоомингас тут ни при чем, – добавил другой. – Просто голова Визака имеет большую силу притяжения. Разве скажешь после этого, что Визаку ничего в голову не лезет!
Заглушая плач Визака и смех ребят, до Тали и Тыниссона донеслись слова Тоотса:
– Вот увидите, глобус я смастерю, пусть обойдется хоть в целый рубль. Увидите, на будущей неделе он у меня будет готов и я при несу его в школу. Сделаю красивый такой, большой и…
– Ради бога, Тоотс, не делай, – насмешливо попросил Имелик, – а то мы прямо испугаемся.
– А я сделаю, увидите, сделаю. На том месте, где наша школа, нарисую большой красный крест, чтобы сразу можно было узнать, где мы находимся. И речку нашу нарисую, и…
– Нарисуй на своем глобусе и кистерову картофельную кучу, – отозвался Имелик. – А когда будешь речку рисовать, не забудь и плот на дне – обязательно отметь.
– Чудак, кто же такие вещи сможет на глобусе нарисовать!
После следующего урока Тоотс опять подошел к Випперу и спросил:
– Откуда ты все это знаешь, Виппер?
– Что знаю?
– Ну, всю эту механику… насчет земного шара… как он двигается и…
– Об этом книги есть.
– А, книги. Ну да. Значит, ты такие книги читаешь?
– Читаю.
– Всегда?
– Не всегда. Когда время есть.
– А сам говоришь, что четыре года в школу не ходил.
– Ну и что же. Можно и дома книги читать и учиться.
– Читать-то, конечно, можно – рассказы всякие… Я и сам такие читаю… А вот учиться?..
– И учиться можно.
– Гм?..
– Конечно, можно.
– Зачем же ты тогда в школу пришел?
– В школу, да… В школе все-таки учение лучше подвигается.
– Отец заставил?
– Отец! Почему отец? Я сам захотел.
– Сам захотел в школу?
– Да, хотел дальше учиться.
– Гм… сам уже взрослый мужик, а все еще охота в школу ходить. А дома кто работает?
– Работа работой… Работать тоже приходится. Летом работаю, коплю деньги, чтобы зимой можно было учиться.
– А-а! Знаешь что, Виппер, раз ты летом накопил денег и тебе читать охота, купи у меня книжку рассказов – очень интересная.
XIX
Идет весна. Уже чернеют холмы и пригорки. На лугу весь день посвистывают веселые скворцы в черных сюртучках. Меж кустов и кочек выглядывают из-под влажного мха желтые головки, словно дети поутру из своих постелек. Всюду столько солнца и света, что даже глазам трудно привыкнуть. Малыши уже вооружились крошечными деревянными лопатками и идут „делать весну“. Ведь ясно – чем больше удастся накопать во дворе маленьких канавок, тем скорее придет весна. Не беда, если промочишь ножки и мама будет сердиться ради наступающей весны можно все вытерпеть.
Прыгать через канавы и ручейки очень опасно: хотя сверху они еще полны рыхлым снегом, но под ним неосторожного помощника весны подстерегает вода. Каждое утро прибывают все новые пернатые певцы, словно всюду готовятся к большому певческому празднику.
Субботний полдень. В школе только что кончился последний урок, и ученики собираются домой. Вместе с другими во двор выходит и Арно Тали. За зиму он заметно вытянулся, но бледные щеки и ввалившиеся глаза придают ему болезненный вид. Волосы у него давно не стрижены, и картуз, надетый по случаю теплой погоды, ему чуть мал. Он застегивает пальто и молча направляется к воротам. Он как будто и не замечает визга и крика ребят вокруг – мысли его блуждают где-то далеко. У ворот он вдруг испуганно останавливается, отступает на несколько шагов, затем резко поворачивает назад и делает большой крюк через церковный двор, чтобы выйти на шоссе другой дорогой. Недалеко от ворот стоят Имелик и Тээле. Имелик замечает Арно и, показывая рукой в сторону церковного двора, говорит Тээле:
– Смотри, куда Тали пошел. Почему он идет другой дорогой?
– А я откуда знаю? – смеясь, отвечает Тээле.
– Чудной парень, – замечает Имелик. – И чего он дуется?
– Не знаю, что с ним такое, – отзывается Тээле и глядит вследАрно.
– А ты догони его, спроси. Вам ведь по дороге. Раньше вы всегда ходили вместе, а теперь почему не ходите?
– Он, видно, не хочет. Вечно вперед убегает или ждет, пока я пройду.
