Вещь - [27]

Глава третья

Шестую кассету Арина дописывала, молясь на огарок свечи. Дорогущий аккумулятор, который принес старик, протянул только четыре дня. Арина сходила на рынок и на оставленные им деньги купила свечи. Она долго ходила между рядами, выбирая. Рынок на Шестой линии остался на том же месте, как и в прежние времена. Когда-то Арина вместе с мамой ходила туда за картошкой и зеленью для мясного супа. Арина родилась в самом начале Мирового кризиса, и некоторые детали былой жизни периодически всплывали у нее в голове. Мясо там продавали и сейчас, но девушке даже страшно было подумать, что это было за мясо. Рынком по-прежнему заправляли кавказцы, и, по слухам, в горных коммунах дела обстояли не так уж плохо. Оттуда привозили даже фрукты и овощи. Самое сложное было доставить продукты в Петербург, поскольку никакого сообщения между городами давно не было. Тем не менее в город эти продукты как-то попадали, хоть и стоили заоблачных денег. Например, килограмм помидоров стоил как вязанка дров, которую при хорошем раскладе хватало на месяц. На рынке было много перекупщиков, которые за полцены скупали у разведчиков или гоблинов вещи и продукты, принесенные из-за Стены. Арина порылась в коробке со свечами и нашла несколько штук докризисного периода. Это была редкость, потому что в основном продавали переплав – старые свечи, сваренные по-новому. Они быстро сгорали, и фитиль был всегда некачественный – так и норовил выжечь свечку сбоку и тем самым укоротить ее жизнь. Поторговавшись немного, она отдала 50 купонов, прихватив на сдачу тридцать листов бумаги А4. Она не могла больше воровать их на работе, на нее и так уже косо смотрели. Бумага была смешная – с одной стороны чистая, а с другой был напечатан текст. Арине всегда нравилось ее покупать, это было как гадание по книге, никогда не знаешь, что попадется. На этот раз ей продали сказку про Машу и медведей. Мама рассказывала, что раньше были специальные дома, куда детей отдавали на весь день, чтобы они не мешали родителям работать. Судя по всему, эта сказка была оттуда. Текст был расписан по ролям, как для театра, а по бокам были смешные рукописные сноски: «Маша надевает платок и выходит из-за угла». Или – «Медведям не забыть надеть лапы!» Арина никогда не ходила в детский сад, но, судя по всему, это было очень интересно. Сейчас садов не было. Вместо этого в городе создали ЕЦП (Единый центр пенсионеров), где всегда можно было заказать старушку, которая бы посидела с ребенком. Это было бесплатно, так как входило в ее обязанности, семья должна была только кормить ее. Работать в ЕЦП было большой честью для стариков, поэтому они очень дорожили этой должностью. Но позволить прислугу или няньку могли себе немногие. У Арины в детстве тоже была нянька из ЕЦП, баба Галя. Баба Галя не уставала повторять, что выдержала конкурс 30 старушек на одно место только потому, что никогда не пила, не курила и прошла все тесты на здоровье. Она водила девочку гулять по набережной и катала на санках. У няньки была толстая вязаная кофта из пушистого меха и очки с толстыми стеклами без одной дужки. Вместо дужки, которая давно сломалась, к очкам была привязана резиночка. Когда баба Галя надевала очки, чтобы почитать Арине сказку, она заправляла резинку за ухо, отчего оно оттопыривалось и смешило девочку. Арина была тогда совсем маленькая, но помнила, как мама плакала в коридоре и ругала правительство, когда бабу Галю отправили на пенсию. Стояла холодная зима, старушка простыла и без остановки кашляла. Раз в год нянькам нужно было заново получать лицензию, и на этот раз баба Галя не прошла конкурс. Мама хотела оставить старушку жить у них, но законом это было запрещено. Не помогли даже ее связи в комитете. Они забрали ее прямо у них дома. Из окна Арина видела, как бабу Галю посадили в машину и увезли. Очки на резиночке так и остались лежать заложенными в книжку «Алиса в стране чудес».

Арина заметила, что после работы над расшифровкой Ивана Николаевича воспоминания из далекого детства вдруг стали необыкновенно яркими. Иногда ей даже казалось, что сейчас она зайдет домой, а там мама на плите готовит блинчики. И уже из двора-колодца чувствуется их запах, а струящийся через желтые кухонные занавески свет даже хмурой осенью кажется солнечным и уютным. Мечтая о блинчиках, Арина вошла в квартиру и споткнулась о большие грязные сапоги, небрежно брошенные при входе. Грязь налипла на них большими засохшими лепешками. На кухне сидел ее сосед Дима и с интересом крутил в руках видеокамеру. На маленьком экранчике продолжала рассказ пациентка старичка-доктора.

– Ты что делаешь? Выключи сейчас же, батарейку посадишь, – подлетела к нему Арина и выхватила камеру из рук.

– Клевая штука. Откуда у тебя?

– Мамина.

– А кто эта женщина?

– Дальняя родственница. Я искала кадры, где мы с мамой, но пока что не нашла. А батареек мало. Дай мне камеру, пожалуйста.

– Держи, – Дима протянул ей камеру. У меня скоро выплата. Я куплю батарейки и сниму тебя в кино. Ты выглядишь как настоящая актриса. Очень красивая. Особенно когда волнуешься.

– Спасибо. – Арина побыстрее спрятала камеру в ящик стола. – Ты напугал меня, как ты вошел?