Весенний марафон - [41]

Катерина лихорадочно соображала, как ей себя вести. Принца она немедленно узнала, да и трудно было бы не узнать, поскольку изображения с его голливудской физиономией периодически появлялись на билбордах: принц был депутатом Госдумы, лидером местного отделения партии «За справедливость для всех» и самым желанным ньюсмейкером для всех журналистов Екатеринбурга.

Возглавляя фонд «Нет наркотикам!», он лично участвовал в милицейских рейдах по наркопритонам и периодически выступал с сенсационными разоблачениями наркоторговцев и оборотней в погонах. На следующий день во втором раунде обиженные стражи порядка обвиняли уже его в том, что в процессе реабилитации в частной клинике, принадлежащей фонду, погиб от передозировки очередной недолеченный наркоман. Он участвовал во всех крупных городских скандалах – и деньгами, и административным ресурсом, и личным присутствием на месте разборок общественности и представителей органов власти, всегда на стороне обиженных, будь то актеры крошечного театра, которых выгоняли на улицу из насиженного подвала, родители, протестующие против уроков сексуального просвещения в школе, или жители хрущевки, под носом у которых вырыли котлован для элитной многоэтажки, от чего их дом перекосило. В паузах он бил морды пойманным на вранье политическим оппонентам – красиво и в прямом эфире. Под свою коллекцию старинных икон он купил полуразвалившийся древний особнячок в центре города, сделал из него конфетку и повесил табличку: «Музей. Вход бесплатный». Он был совладельцем компании «Уральская медь», десятка ювелирных и книжных магазинов, писал неплохие стихи, часто подкидывал деньжат знакомым местным поэтам и на свои деньги содержал толстый литературный журнал.

Во время предвыборного слива компромата представители штаба конкурента вытащили на свет божий давнее уголовное дело, из которого следовало, что во времена бурной юности принц был мошенником на доверии, обворовывая своих многочисленных сожительниц. Но и тогда, и сейчас принц был так хорош и харизматичен, что представительницы прекрасной половины электората его немедленно простили и выдали индульгенцию на будущее. А кто-то из его собственного штаба нечаянно проговорился, что когда-то фамилия принца звучала по-другому, что он – прямая родня сосланному на Урал, в Туринск, декабристу Ивашеву. Ну тот самый, помните, за которым поехала француженка-гувернантка Камилла ле Дантю. Ну, Костолевский его еще в кино играл. «Не обещайте деве юной…» Принц насчет исторической родни загадочно молчал, но денег на ремонт музея декабристов выделил. После чего дамы немедленно решили, что если он и не похож на портреты членов семьи Ивашевых – ле Дантю, зато на актера Костолевского в молодости – один к одному, и этот даже еще лучше! Надо ли говорить, что на выборах они сами голосовали «за» и мужьям наказали строго-настрого, а не то!..

Теперь же поговаривали шепотом, что он так рьяно борется с наркотиками, чтобы увести клиентуру у цыган и самому стать монополистом. А бабушки в глухих деревнях пуще смерти боялись крепких молодых парней, которые так настойчиво предлагали продать дедовские иконы, что отказать им и мысли не приходило…

Вышеописанного Робин Гуда, Аль Капоне и актера Костолевского в одном лице звали Кирилл Ивашов. И Катерина, глубоко вздохнув, сказала:

– Здравствуйте, Кирилл! Я давно хотела с вами познакомиться.

И это было чистой правдой, потому что не было в городе такой женщины, которая не мечтала бы о том же самом. И не таким мошенникам приходится оказывать доверие, что уж говорить об этом редчайшем экземпляре мужской породы.

– Это моя подруга, Светлана, – представила она Светку и с трудом удержалась от смеха: Светка стояла, открыв рот и переводя полный восхищения взгляд с коня на Ивашова и обратно. – Света, это Кирилл Ивашов.

– Ой, да я узнала! – обморочным голосом откликнулась Светка. И, не удержавшись, задала вопрос, который вертелся на языке у Катерины. – А откуда у вас лошадь?

– Все, перестаю платить за наружную рекламу, – смеясь, обернулся Кирилл к водителю джипа, который посмеивался, стоя в стороне: судя по всему, разыгранный спектакль ему нравился. – И захочешь дамам наврать, прикинуться наследным принцем, а они сразу – здравствуйте, Кирилл! А с лошадью я договорился, она согласилась мне помочь, правда, Инфанта?

Красавица Инфанта переступила с ноги на ногу и опустила голову к самому лицу Ивашова.

– Да, вы еще просили замок, – потрепав кобылу за ухо, вспомнил Ивашов. – Что же мы посреди леса стоим? Нехорошо. Прошу! Здесь недалеко.

За стволами сосен угадывался серый где двух, а где трехэтажный особняк с затейливыми башенками, отдаленно напоминавший замок Нойшванштайн в миниатюре, о чем Катерина и сообщила хозяину.

– Мечта детства, – кивнул Ивашов Катерине. – Еще маленьким увидел картинку – и вот…

– Мечты всегда со временем сбываются, – поддержала разговор Катерина и вежливо улыбнулась. Замок показался ей отвратительно претенциозным.

Но Ивашов почему-то не улыбнулся в ответ, хотя по роли полагалось. Он посмотрел на нее искоса и заинтересованно уточнил:

– Вы действительно так думаете? Тогда мы еще вернемся к этому вопросу, договорились?