Весенний этюд в кошачьих тонах - [17]

— Ну да! А поскольку «пойти к кому-нибудь другому» мы не можем, а вчера я ходил к тебе, то сегодня ты идёшь ко мне в гости!

— Ну, я как пионер! Всегда готова! Помнишь, были такие в советское время?

— Это такие с красными галстуками, горнами и барабанами? Неа, не помню — меня тогда не было! — хохотнул Робка, потом состроил серьёзную мину и важно предупредил, — только учти, я отрекомендовал тебя как очень верного и надёжного друга, с которым пошёл бы в разведку!

День пролетел незаметно в трудах праведных на поприще искусства и заботах о предстоящем вечере. Ещё раз напоследок окинув взглядом прихожую, которую скорее, правильней было бы назвать холлом, Робка помчался встречать подружку.

По дороге они в первый раз чуть-чуть не поругались — из-за того, кто будет покупать цветы для робиной мамы. В результате был найден компромисс — букет по своему вкусу выбирает Аля, а если у неё не хватает на него денег, то добавляет Роб. Результатом «судьбоносного консенсуса» стал шикарный букет бело-розовых лилий, который, конечно же, девочка не смогла бы купить в одиночку, как бы ей этого не хотелось. Но оба были горды и довольны собой.

Ну и, разумеется, когда робкина мама открыла друзьям дверь, в лёгком шоке были все трое! Робка и Аля — от мамы! Мама — от девочки и букета! Робка уже давно не видел маму во всём её великолепии. В свои тридцать шесть она была чертовски хороша собой и выглядела лет на двадцать пять максимум. Аля была готова ко многому, но что у её Робы ТАКАЯ мама… А мама была очарована девочкой, её ясными глазами и выбранным для неё букетом. Небольшое недоверие с налётом лёгкой ревности, свойственное любящим матерям единственных сыновей, как-то сразу лёгкой дымкой развеялось по ветру.

— Мама! Это — Алевтина, тот верный и надежный друг, про которого я тебе говорил и с которым пошёл бы в разведку! — прерывая затянувшееся восторженное молчание, представил Роб и продолжил: — Аля, это моя милая мама — мой добрый друг и мудрый советчик, ну и конечно — неотразимая женщина!

— Ну, зачем же так грубо льстить, дорогой? — улыбнувшись, ответила мать.

— Это — вам! — еле выговорила Аля, подавая букет.

— Спасибо, моя хорошая! — ответила женщина девочке, бережно высвобождая букет из её рук, и добавила, обращаясь к сыну: — Проводи гостью в зал, а я пока поставлю цветы в вазу.

Кавалер отвёл ещё не пришедшую в себя даму в большущую комнату, где у громадного окна с видом на город стоял со вкусом сервированный стол. Роб галантно помог девочке занять своё место, отодвинув и подвинув стул. Теперь Аля смогла немного оглядеться. Но как только она хотела что-то спросить, появилась хозяйка с букетом в красивой дизайнерской вазе, которую поставила на дальний пустой конец стола. Роб, поухаживав и за мамой, наконец-то смог присесть сам.

Над ужином Робка с мамой колдовали, стараясь учесть все известные и возможные особенности алиного питания. Морепродукты были приготовлены с пряностями и овощами на пару. Всевозможные фрукты порезаны небольшими ломиками, но так, чтобы их можно было узнать. Мама пила белое вино, дети — фруктовый сок. А когда наступило время чая, то, разумеется, он был зелёный с мёдом и цукатами на сладкое. Ужин прошёл, как это пишут в протоколах, «в тёплой дружеской обстановке». То есть в основном все молчали и улыбались друг другу. А о кулинарных предпочтениях Али и о том, что именно ей понравилось, мама вполне смогла понять по её лицу. Её молчание было очень красноречивым, и мама ещё до окончания трапезы и дежурного «Спасибо, всё было очень вкусно!» отлично поняла, что по поводу ужина девочка тоже была в полном восторге. Аля прекрасно осознавала, что хозяева старались именно для неё и ради неё. Да и ужин, можно сказать, был в её честь. Одним словом, девочка был польщена, растрогана и исполнена благодарности. Конечно же, робкину маму весь вечер прямо-таки распирало любопытство, но она клятвенно пообещала сыну не донимать гостью вопросами. Пришлось ограничиться наблюдательностью и интуицией. Но и этого мудрой женщине вполне хватило, чтобы, как минимум, успокоиться насчёт робиной подружки.

— Может, покажешь Але своё обиталище? — спросила она, когда с ужином было покончено.

— «Обитель», мам! — засмеялся Робка.

— Да ладно, ты ведь понял, что это шутка.

«Обиталище» было лишь немногим меньше зала, так что здесь впору было экскурсию проводить, а не просто показывать.

— А почему твоя мама притворялась «снежной королевой»? Она ж на самом деле не такая! — первым делом спросила Аля, оглядываясь в комнате.

— Ну, понимаешь… Просто я попросил её не приставать к тебе с расспросами… — попытался объяснить Роб.

— Вот уж спасибо тебе, защитничек дорогой! — картинно вознегодовала Алечка, — лучше бы приставала! А то я думала, что она во мне дыру прожжёт своим проницательным взглядом.

— Ну надо же ей было как-то тебя понять! — сказал Робка и бросил Але плюшевого зайку, — а ведь я же тебя предупрежда-а-ал! — грозно проревел он.

— Ну и как ты считаешь, она меня поняла? — Аля послала зайца по возвратному курсу.

— Будь спокойна! — зайка снова полетел к Але.

— Посмотрим! — ушастик просвистел в Роба.