Весенние праздники. XIX - начало XX в. - [86]

Шрифт
Интервал

Новую свежую зелень и овощи было принято употреблять в пищу на страстной (так называемый зеленый) четверг, в том числе — зеленый суп из семи или девяти трав (магические числа, частые в народных верованиях австрийцев). В этот же день в Тироле парни шли на луга шумом «будить траву». В пасхальную ночь выезжали верхом на лошадях на поля, кормили лошадей молодыми всходами, приносили их в дом. Всходами, травой и цветами украшали пасхальный стол.>{556}

Эти и другие народные обычаи вошли в пасхальный цикл и тесно переплелись с более поздними, связанными с христианством. В религиозном толковании последняя неделя поста — страстная неделя (Karwoche) — время траура, покаяний. В эти дни устраивались театрализованные представления на религиозные сюжеты — иногда в виде пантомим, иногда с пением и декламацией религиозных стихов. Особенную известность получили мистерии страстей господних в Тироле, Штирии и Каринтии. Со среды замолкали колокола, и месса сопровождалась звуками колотушек и трещоток. По предположению австрийского этнографа Бургшталлера, этим шумом когда-то в начале весны изгоняли зимних демонов; вместе с другими народными весенними обычаями и этот обычай влился в церковный ритуал. Со временем эти шумные действия были опять вытеснены за пределы церкви и стали достоянием детей, которые ходили в эти дни по кладбищу или около церкви.



Обрядовое печенье. Пасхальный заяц


Интересен обычай «обновлять огонь», вошедший в пасхальную обрядность. В субботу перед церковью зажигали костер, для которого собирали хворост, старые кресты, венки и т. д.; в Верх. Австрии костер складывали из деревьев девяти пород. Огонь для костра добывался путем трения дерева об дерево или высекания искры кремнем. Вера в особую действенную силу огня, добытого таким примитивным способом, издавна была распространена и у других народов. В данном случае христианская церковь приложила к этому свою руку, освятив его. От нового «чистого» огня зажигали большую свечу, а в некоторых местах факелы, их разносили по домам, чтобы возобновить огонь очагов. Остатки факелов прятали в амбары или выносили на поля. Иногда на таком костре, зажженном от этого огня, сжигали соломенную куклу — Иуду, заменившего прежнее зимнее чучело. Ночью в Муртале и Лавантале (Штирия) на высоких холмах разводили костры, ждали восхода солнца, веря, что увидят утром, как солнце делает три прыжка.>{557}

Особое значение в обычаях, приуроченных к пасхе, придавалось обрядовой пище. Рано утром шли в церковь святить яйца, мясо, масло, сыр, обрядовый хлеб, положенный в специальную корзину. В старину, по-видимому, стремились святить как можно больше разной еды, так как верили, что это будет способствовать ее изобилию. В Тироле вместе с этим святили в церкви и живого ягненка, мясо которого съедали также на пасху. В горных районах священник сам обходил дома, освящая все домашние запасы мяса.

Хлеб выпекали из пшеничной и сеяной ржаной муки в форме круглых караваев, кренделей, рогаликов, круглых лепешек с различными украшениями. Распространены и печенья в виде фигурок петуха, ягненка (дарят мальчикам), курицы (дарят девочкам), а в городах — в виде зайцев. После возвращения из церкви вход в дом кропили святой водой или окуривали дымом. По традиции праздничный стол, как на рождество и на масленицу, должен был изобиловать едой. Каждый получал долю от всех освященных блюд; хлеб, как и мясо, раньше не резали, а ломали или рвали на куски. По обычаю освященная еда должна была быть вся съедена. Крошки со стола бросали воде, огню и ветру, скорлупу от яиц давали скоту и курам, а кости от мяса относили на поля или в лес для лисиц, «чтоб не таскали кур».

Среди обрядовых блюд обязательно присутствовало свиное мясо — солонина или ветчина. В некоторых районах ночью зажигали костры, жарили на них мясо и разрывали его руками на части. Сам характер пищи, связанной со скотоводством, — творог, сыр, мясо, как и приуроченные к этому времени обычаи «будить траву» (корм для скота), скачки на лошадях, возможно, представляли собой следы какого-то древнего скотоводческого праздника, слившегося с пасхой.

Особую роль играли яйца. По-видимому, это было связано с дохристианским значением яйца как символа жизни, а также с доступностью его весной как кушанья. Крашение яиц в страстную пятницу было делом всей семьи; их приготавливали целые горы. Окрашивали преимущественно в красный цвет, иногда в другие цвета или же покрывали яйца узорами. Крашеные яйца преподносили в качестве подарков во время утренних приветствий, дарили родственникам и знакомым; девушки вручали их парням в знак особой склонности. В воскресенье, понедельник и вторник устраивали игры с яйцами, во время которых их множество били; раньше эти игры составляли любимые развлечения молодежи, в последнее время — детей. Маленькие дети искали в траве яйца, якобы снесенные пасхальным зайцем. Возможно, что роль зайца в пасхальных обычаях объяснялась его плодовитостью и была связана также с магией плодородия.>{558}



Крашеные яйца на пасху (Тироль)


1 апреля в Австрии, как и в других странах Европы, считалось днем веселых шуток и обманов. Происхождение этого обычая до сих пор неясно. В народе этот день слыл несчастливым, поэтому в деревнях в прошлом 1 апреля не работали, не начинали новых дел, не выпускали скот из стойл; человеку, родившемуся 1 апреля, будто бы не везло в жизни.


Еще от автора Юлия Валерьевна Иванова-Бучатская
Зимние праздники. XIX - начало XX в.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.


Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

Монографическое исследование посвящено описанию и разбору традиционных народных обрядов, праздников, которые проводились и в настоящее время проводятся в странах зарубежной Европы, В книге показывается история возникновения и формирования обрядности, ее социальная сущность, выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп.


Исторические корни и развитие обычаев

Монография — четвертый, последний, выпуск серии «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы». В нем освещается история происхождения и развития обычаев и обрядов в странах западной Европы, показываются исторические корни основных календарных праздников, описываются ритуалы этих народных празднеств — развлекательные, игровые моменты и т. д.


Рекомендуем почитать
Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Китай: версия 2.0. Разрушение легенды

Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.