Весеннее контрагентство муз - [5]

. Да Снезимочка-же, Снезимочка!

Все. Снезимочка… Снезимочка… (понурив морозяную голову).

Морозный барин. Снезимочка… Куда?

Снежные Мамки. Да в город-же в город… В город ушла.

Все(в раздумьи) В город… город.

Березомир. В город… Снезимочка… в город (в раздумьи, глубоко поникает с глубоким вздохом).

Лесная душа. В город…

Белая старица. В город… бор дымохвоен, узкоствольный.

(Губина и губы мыслоноги и вельми широк лишай. Пол покрыт зыбким толпомеховым мохом. Там всю ночь шалят развратноухие шалые зайчишки, там бывают воленогие лисы и завалили в берлоги походно терпеливые шубые медведи).

Снегязи. Нас принесут в незн рябичи и туле куншь. Нас принесут в ёлках.

Дубичи и елкичи. Нас срубят.

Лесная душа. Снезимочка… Снегляночку. Снеговушка.

Снегомужье. Ушла…

Березомир. Чудны дела Божьи. Рогожало.

Зайчик. Я проскакал сейчас по ее следам до балки снегоубийц, где к ее следам присоединились большие мужские.

Снегун. Мужские?

Все. Ах… Ах…

(У Снегуна на белых прекрасных глазах навертываются большие крупные слезы).

— Ворон снимет с моих уст немику. (Немини поспешно снимают с ворона неминную повязку). Врешь мелкий воришка, вырезатель липовых карманов. обкрадыватель полушубков у всех липовых парней-

Рында. К делу!

Заяц. Сам ты врунишка! иш какой! Ушатый!

— Это не были следы. Это были найденные лапти, которые висели на кусту у поляны «Ясные зайцы».

Рында. К делу!

Ведун. Она сняла их.

Снегун. Бедная ты моя девочка! (льет сосульками слезы).

Снежные Мамки. Век ли будем мыкать, свое горе? Век грущун будет горевать?

Снегун(машет рукой. Все удаляются).

Она же ушла к хавуну…

ведомо…

Снежак Снежачиха. (плачут). Ушла Снегляночка. Нет Снезиночки. (Влачини ходит с ледочатами и собирают их слезы, проливая их затем в ручьи).

Окий с свирелью.

Печальный Леший. Нега.

      Снега.

      — О-не утих!

В опашне клеста

В рядне снегиря

Тайна утех

Лики горят

Пьяны уста.

Коль томеги сердцем

Ай! вичи пьян зимок

Когда увидны зимы мак.

Снежак. (утирая слезы). Вы, пухляки, порхучие по лозам и лесам, позовите приманите густосвистных снегирей, зовет их снежок. (Пухляки перепархивая и посвистывая улетают).

Снегири. Мы здесь. Снегей.

Снегири. Вы попадете в сети, вы сядете в тесные клети. Вы увидите Снезимочку, вы расскажите мне!

— Мы знаем твою волю, Снегей.

(Садятся на ветки куста, напоминая чуть красные зубы на белом снеге).

(Снежак и Снежачиха плачут. Ледени собирают слезы).

Лешачонок. (поймав уроненную лень свет поет)

Зареву

Снегиря

Нет

Негнря…

Я зареву!

(Заливается смехом и роняя снежную дуду, улетает).

Березомир (ловит его, сечет, покряктывая). А я его прутом… прутом… по заднишке… по заднишке!..

Занавес

А. Лентулов. Le grand peintre…

Константин Большаков

Город в лете

Дружески В. Маяковскому,

память московского мая 1914 г.

Городу

Из электричества и пыли

Ты ткешь волнисто-млечный путь,

Багровый бег автомобилей

И лун прикованную муть.

Разорван взрывами безмолвья,

Грохочущей закован в сталь,

Ты проливаешь в летнем слове

Из сумерок свою печаль.

Изранен светами в неволе.

Ты, солнца ударяя в гонг,

Скликаешь клумбами магнолий

На незацветший горизонт…

Когда ж проснутся, и упряма

Домов шагающая тень.

А над тобой багетом рамы,

Как верный страж, недвижным день,

Сил задохнувшихся восторгов

Зубчато-сгрызшихся колес,

Как под стеклянным тентом морга,

Дыханье тяжело пронес.

Несовладаньем непослушных

Следишь, единый страж мечты,

Как вытекают равнодушно

Из «Институтов Красоты».

И по румянам и белилам,

Прикрывшим дряблости морщин,

Вдруг застучишь упругим пылом

Распухших сладострастно шин.

Когда же в тень твоих бульваров

Впустится твой грузный вздох

Ты, отвратительный и старый.

Заснешь под чуткий стук стихов.

Нам, проституткам и поэтам,

Слагать восторги вялых губ,

Чтоб ты один дремал рассветом.

В короне небоскребных труб.

Чтоб быль один и чтоб хранила

Тревогой дышащую грудь.

Багровый бег автомобилей

И лун прикованная муть.

Город ночью

В.О.

Город ночью — девушка, где на бархатное платье

Фонари рассыпали бриллиантовое колье,

Истомленная шелками вздохов, и на кровать ей

Взлезали, громоздясь, версты, мили и лье.

А ночная душа исступленно шаталась

И сжимала световые круги на земле,

И мгновений под нежными пальцами жалость

Ваших ласк дрожала на звенящем стекле.

Это — все ожиданья томлений на траур перьев,

Вам кивавших улыбок хрустальные руки,

Это губы убитых в восторге преддверий,

Это фильмы из серий израненной скуки.

Это сон в кружевное преддверье каприза

Вливается рядью мельчайшего шрифта,

Это Вы ласкали душу Мюра и Мерилиза

Скользящим поглаживанием лифта,

И раздавались исступленно серенады,

И в зрачках этажей удивленным озерам проснулись,

Это щелкали счетами рублевые взгляды,

Вырезывая инициалы на плечах июля.

Ночное

В.О.

Взор, шуршащий неслышно шелк,

Вечер, согретый дыханием голоса,—

Это кто то голос расплел и умолк,

И весь вечер звенит в тонкой сети из волоса.

Это кто-то волос, волн растрепанных грив,

В сетях запутал здания и улицы,

А на тротуарах громоздился людей и шумов прилив

И бил в стены рева огромной палицей.

А на девичьей постели метнулась испуганно

Звавшая и ждавшая, потому что голос скосила ночь,

И одна из еще незнанному подруг она

Звала веселию пыток помочь.

Ночь, распустив вуали из тюля,

Поплыла, волнуя фонарный газ,