Весь мир Фрэнка Ли - [3]

Мы о девчонках практически не говорим, потому что похвастаться, в общем‐то, нечем. Мы никогда ни с кем не встречались. В бурные воды отношений с девчонками я заплыл впервые, когда случайно поцеловал Джину Как-Ее-Там. Мы тогда только стали старшеклассниками и играли в бутылочку, только вместо нее использовали шариковую ручку. Нам надо было поцеловать друг друга в щечку, но мы с Джиной промахнулись и соприкоснулись губами. У-у-у-у-у-у!

Вскользь коснуться темы девчонок мы можем, только когда сидим на берегу озера Надежды. Озеро Надежды находится в торговом центре «Вестчестер». Это крупнейший ТРЦ в округе Ориндж. Вход в этот торговый центр по каким‐то непонятным мне причинам запирают только хорошо за полночь, когда все его магазины уже давно закрылись. Ночью это пустое, безмятежное апокалиптическое пространство, и, похоже, никто в Южной Калифорнии не знает об этом прекрасном месте.

Почти триста тысяч сияющих квадратных метров пустынного молла патрулируют всего два охранника. Их зовут Камилла и Оскар. Они знают нас с Кью и понимают, что у нас с ним не свидание, что мы всего лишь два парня со странным представлением о том, как убивать время.

Озеро Надежды – это фонтан в хрустальном атриуме «Вестчестера», возле флагманского магазина Nordstrom. Низкая конструкция из полированных деталей, по‐модернистски соединенных под разными углами. На бортике модная медная табличка с надписью: «Не пить – техническая вода». А над фонтаном, под высоким наборным потолком из стекла, раздаются ломаные аккорды безымянных джазовых композиций. Я называю этот фонтан озером Надежды, потому что надеюсь, что если буду достаточно часто исповедоваться у него и делать ему подношения, то из его сияющих вод явится девушка и протянет мне руку.

Мы с Кью сидим по‐турецки на бортике фонтана из камня шоколадного цвета. И наблюдаем за тем, как в верхнем восьмиугольном бассейне пузырится вода, а потом переливается через каменный гребень и стекает вниз по расположенным в шахматном порядке ступенькам в другой бассейн, дно которого усыпано блестящими монетами. Я лезу в свой рюкзак из армейского магазина, достаю милейший диктофон размером не больше пульта от телевизора и записываю низкий и густой, как сироп, гул воды с сочным звуком периодически всплывающих и лопающихся пузырей. Практически готовый гитарный риф. Я выключаю диктофон, убираю его обратно в рюкзак и поворачиваюсь к Кью.

– Какой должна быть идеальная женщина? – спрашиваю я. – Ты первый.

Кью кладет подбородок на кулаки:

– Идеальная говорит по крайней мере на двух иностранных языках.

– И?

– Практически профессионально играет на гобое, – добавляет он.

– Да ладно, Кью, – говорю я.

– Днем преподает в одном из лучших вузов страны, а по ночам танцует балет.

– Полагаю, что этот список не имеет никакого отношения к реальности, – заявляю я.

– Да ладно, мечтать не вредно, – отвечает Кью.

Мне плохо его слышно из‐за белого шума, который стоит у озера Надежды. Наверное, именно поэтому здесь так легко говорить про идеальных девушек и другие подобные вещи. Ты будто говоришь сам с собой, только вслух и перед другом.

– Твоя очередь, – говорит Кью.

Я думаю. Перед моим внутренним взором проходит сотня лиц, каждое из которых по‐своему красиво. Тысячи комбинаций и возможностей. Если внимательно присмотреться, то в каждом из этих лиц есть что‐то милое. В жизни часто такое случается. Однажды я разрезал пополам луковицу и обнаружил, что кольца внутри сложились в идеальное сердце в самой серединке. А еще один раз…

– Фрэнк, – говорит Кью, – чтобы говорить, надо открывать рот.

– Ну-у-у, – отвечаю я. – Я думаю.

Кью смотрит на меня выжидающе.

– Наверное, она должна быть доброй. Это главное качество.

Кью приподнимает брови:

– То есть не должна быть подлой. Я тебя понял.

– И она должна меня смешить, – добавляю я.

– Есть какие‐нибудь другие важные качества?

Я задумываюсь. Мне кажется, что все остальное – хобби, вкусы, предпочтения в музыке и одежде – почти не имеет значения. Поэтому я отрицательно качаю головой. Кью пожимает плечами.

– Суперромантично. В прямом смысле этого слова.

– Ну да.

Некоторое время мы смотрим на фонтан. Потом я лезу в передний карман джинсов и достаю две монетки – одну для себя, вторую для Кью. Он бросает свою в фонтан с пукающим звуком, я, на секунду сжав монетку в ладони, бросаю тоже – плюх! Мы всегда так делаем, перед тем как уйти. Это стало для нас уже своего рода традицией. Наши монетки падают на кучу других желаний, которые уже покоятся на дне, – к мечтам о хороших оценках, о продвижении по службе, о выигрыше в лотерею и, конечно же, о любви. Из искрящейся воды никто не появляется.

Я не сказал Кью о том, что у меня есть еще одно требование к идеальной женщине. Я не хочу говорить о нем вслух, хотя именно из‐за него больше всего переживаю. Моя идеальная женщина должна быть, скорее всего, американкой корейского происхождения. Не то чтобы это было обязательно. Мне не следовало бы придавать этому такое значение. Но так все было бы гораздо проще.

Я лишь дважды пробовал войти в глубинные воды отношений с девчонками, и каждый раз меня что‐то удерживало от полного погружения. Меня словно разбивал паралич. Наверное, я просто не мог решить, что хуже – встречаться с девушкой, которую мои родители возненавидят, или с девушкой, которая им понравится: в первом случае меня подвергли бы остракизму, а во втором стали бы контролировать каждый мой шаг.