Вероятно, Алекс - [7]
– Тоже устраиваешься сюда работать впервые? – шепотом спрашивает меня она.
– Ага, я новенькая и в этот город приехала совсем недавно, – звучит мой ответ.
Она смотрит в мою анкету:
– Эге, да мы с тобой одногодки. Брайтси, Окдейл? Или, может, частная школа?
Я не сразу понимаю, что она имеет в виду.
– Осенью пойду учиться в Брайтси.
– Можно сказать, близняшки, – говорит она с широкой улыбкой, тыча пальцем в графу «Образование» своей анкеты, а когда мимо проходит еще пара новичков, делится со мной некоторыми сведениями о «Погребе»: – Каждое лето они берут человек двадцать пять. Я слышала, работа скучная, но не трудная. Все лучше чем отдраивать с дощатого настила на пляже розовую блевотину от сладкой ваты.
Не могу с ней не согласиться. В основном я заполнила анкету по Интернету, но сейчас они дали каждой из нас что-то вроде руководства и попросили подмахнуть еще несколько бессмысленных бумажек. Подписка о неразглашении сведений. Разрешение на периодическое проведение тестов на наличие в крови наркотиков. Обязательство не пользоваться музейным Wi-Fi для просмотра откровенной порнухи. А заодно предупреждение об ответственности за кражу униформы.
Грейс озадачена в той же степени, что и я.
– Конкурентный бизнес? – шепчет она, глядя на подсунутый нам на подпись листок, в котором мы обязуемся не устраиваться на аналогичную работу в радиусе шестидесяти миль от Коронадо Ков в течение трех месяцев по истечении контракта. – Интересно, а что они считают аналогичной работой? И вообще, это законно?
– Скорее всего, нет, – шепчу я в ответ и тут же вспоминаю об «ООО Нейте», который пачками выдает маме юридические рекомендации, будто она сама не работает адвокатом.
– Ладно, тогда с точки зрения права это будет не моя подпись, – говорит она со своим милым английским акцентом и царапает внизу расплывчатый, корявый автограф, после чего взмахивает в мою сторону бровями, – и если они не дадут мне достаточно часов, я тут же устроюсь в ближайший роскошный особняк, выстроенный над пещерой, какой только найду в радиусе шестидесяти миль.
Я не собиралась так громко хохотать, просто так получилось, поэтому, когда все поднимают на нас глаза, тут же подавляю рвущиеся наружу смешки, и мы обе закругляемся с бумажной работой. А когда сдаем анкеты, каждой из нас выделяют запирающийся шкафчик и дают по самому уродливому жилету, какие я только видела в жизни. По цвету они напоминают гнилой фонарь из тыквы с прорезями в виде глаз и рта из числа тех, что делают на Хеллоуин. Сейчас, на инструктаже, мы не обязаны их надевать, зато нас заставляют нацепить беджики со словами «Здравствуйте, меня зовут…» Когда мы прикрепляем их к груди, нас через стальную дверь (с надписью, напоминающей о необходимости улыбаться) скопом проводят через служебный ход в главный зал.
Он поистине огромен, и в нем звук наших шагов отскакивает от каменных стен, когда мы все вытягиваем шеи, глядя по сторонам. Вход в пещеру расположен в глубине зала, все сталактиты и сталагмиты подсвечены оранжевым светом, что только повышает степень их гадкости. Через этот внушительный холл нас ведут вперед мимо круглой стойки информации, магазинчика сувениров, который выглядит так, будто его перенесли сюда из Лондона 1890-х годов, и зоны отдыха, заставленной диванами, будто украденными со съемочной площадки «Фильма о семейке Брейди»… И все это точно того же жуткого цвета, что и наши жилеты. Я начинаю ощущать некий стиль.
– Доброе утро, коллеги, – говорит средних лет господин.
На нем тоже тыквенный жилет и галстук, во всю длину которого красуется отпечатанный в стиле ар-деко логотип «Пещерный дворец». Интересно, такие положены всем сотрудникам музея мужского пола или же он купил его в магазине сувениров с положенной своим скидкой?
– Меня зовут мистер Кавадини, я главный смотритель музея. Впоследствии все вы будете подчиняться дежурным смотрителям, которые обо всем докладывают мне. Только я составляю расписание и отмечаю ваши карточки прихода на работу и ухода с нее. Поэтому можете смело считать меня человеком, на которого в ближайшие три месяца вам следует произвести самое благоприятное впечатление.
Свой спич он произносит с волнением похоронного агента, да еще умудряется все время хмуриться, хотя это может мне только казаться по причине того, что темно-русая линия волос у него на голове расположена неестественно низко, будто лоб у него вдвое уже положенного.
– Гнусный козел, – произносит Грейс своим тоненьким голоском где-то в районе моего плеча.
Ого, наша миниатюрная девчушка, оказывается, остра на язычок. Но она права. И пока мистер Кавадини принимается читать нам лекцию об истории «Погреба» и рассказывает, как тот привлекает в год полмиллиона туристов, я оглядываю зал и пытаюсь прикинуть, куда и кем меня могут определить – поставят за стойку информации, в бюро находок, в магазин сувениров или заставят водить экскурсии… Интересно, на какой из этих должностей меньше всего приходится иметь дело со злобными посетителями? В своей анкете я отметила галочками такие пункты, как «стараюсь держаться за кадром» и «предпочитаю работать одна».
Когда-то Зори и Леннон были лучшими друзьями. Когда-то… Но не сейчас. Теперь они не выносят друг друга, старательно избегают встреч, и поначалу в этом нет ничего сложного. Но один неудачный поход, и «заклятые друзья» остаются вдвоем. Одни под необъятным звездным небом, окруженные пустынным пейзажем, они должны разобраться в себе и понять, что же происходит между ними.
Диагноз Берди Линдберг – книжный червь. И кажется, что это не лечится. Девушка страдает от своего чрезмерного воображения, которое не позволяет ей жить в реальном мире. Жизнь для Берди – это детективная история, где она является сыщиком, а все остальные – подозреваемыми. Но однажды в этот сюжет вторгается новый персонаж… И на этот раз она должна будет распутать самое сложное дело в своей жизни – разобраться в собственных чувствах.
Ревущие двадцатые в туманном Сан-Франциско. Сухой закон, запреты ослаблены, а в городе появляется черная магия…Археолог Лоу Магнуссон заполучил желанную добычу: амулет джед, бесценный египетский артефакт, который можно продать за баснословную сумму одному из богачей Сан-Франциско. Однако когда красавчик швед встречается с чопорной дочерью своего заказчика, легкие деньги превращаются в чрезвычайно сложную проблему…Куратор Хэдли Бэкол, которую в силу проклятья сопровождают смертельно опасные духи, обязана сохранять спокойствие, чтобы сдерживать их и не позволять атаковать и крушить все вокруг.
На дворе бурные двадцатые, и Сан-Франциско – известный центр бутлегерства, неприкрытого желания и черной магии. Туманная прибрежная зона очень привлекательна, особенно если вы специализируетесь на духах… Аида Палмер выступает в шоу в роли медиума на сцене известного «тихого» (там, где во время «сухого закона» тайно продавали спиртное) бара Гри-гри в Чайнатауне. Однако она на самом деле способна призвать и изгнать души умерших. Уинтер Магнуссон – влиятельный бутлегер, предпочитающий оружие призракам. К несчастью, он не так давно стал жертвой злого проклятья, которое сделало его магнитом для неприкаянных духов.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.