Вероломство - [108]

— Квентин, как ты смеешь так говорить со мной? Я все объясню.

— Ничего ты не можешь объяснить!

Абигейл заткнулась. Она поняла, что лгать бессмысленно.

Квентин уже попал под влияние Джеда и Ребекки. А те ей никогда не простят и не поймут ее.

Больше она не могла выдержать взгляд сына — взгляд, который не позволяла себе даже это соплячка Ребекка.

— Да, я не могу объяснить, — пробормотала Абигейл и, не выпуская охапку драгоценностей, пустилась бежать.

Она не останавливалась и бежала без оглядки, пока не достигла утеса, откуда открывался прекрасный вид на Средиземное море и где она часто бывала с маленьким Квентином, который любил наблюдать за рыбацкими шлюпками.

Соленый морской воздух причудливо смешивался с пряным запахом лимонных деревьев. Что ей оставалось делать? Куда бежать? Страшно даже представить общение с французской полицией. Требовать адвоката, все отрицать, придумывать новые объяснения тому, что случилось за последние тридцать лет.

— Вот и все, — раздался голос за ее спиной. Ей показалось, что это голос совести. — На сей раз тебе не удалось победить, ma belle.

Абигейл обернулась и увидела, как к ней прихрамывающей походкой спешит Жан-Поль Жерар. Он опирался на палку. Было заметно, что под брюками на его бедре повязка.

— Пойдем, — сказал он. — Я провожу тебя домой.

— Ты знаешь, что я убила Гизелу, — сказала она. Ее волосы развевал теплый бриз.

— Да.

— Она призналась мне, что с самого начала догадалась о том, что Котом была я. Она нарочно подстроила наше знакомство, чтобы ты забрал у меня Камни Юпитера. — Абигейл щурилась на ярком солнце, вспоминая, как на этом самом месте они когда-то занимались любовью. У нее даже обгорел зад. — Это правда?

— Отчасти. Сам не ожидая, я влюбился в тебя.

— Ты был любовником Гизелы?

Жан-Поль печально нагнул голову и подвинулся ближе.

— Нет, Абигейл. — Его мягкий взгляд встретился со взглядом Абигейл. — Гизела — моя мать.

Абигейл упала на спину и захохотала.

— Конечно! — Она начала противно хихикать. — Венгерская баронесса, как же! Не более, чем французская шлюха с ублюдком-сыном. Подумать только, а я-то как жалела ее все эти годы. Было бы о ком!

— Она пыталась помочь тебе.

— Чушь. Она пыталась меня шантажировать. Предлагала «сделку» — чтобы я вернула Камни Юпитера, оставила тебя в покое и перестала воровать. А за это она не сообщила бы обо мне в полицию. Гизела «Мажлат» старалась наставить меня на путь истинный.

Жан-Поль покраснел, и это выдало, как сильно его задели слова Абигейл.

— Она хотела получить лишь то, что принадлежало ей по праву.

— А у какого растяпы она их стибрила? — Абигейл села на траву, чувствуя себя удивительно раскованно. Она смотрела на море и выбирала из волос травинки. — Можешь вообразить, в какое бешенство я пришла, когда она попыталась вмешаться в мою жизнь, когда стала мне угрожать. Я ей хорошенько вмазала. Она соскользнула с обрыва, ухватилась за край, но не попросила меня о помощи, гордячка. А я и правда думала помочь ей, да уж больно не хотелось самой скатываться в пропасть. Ведь дома меня ждал маленький сын. — Абигейл провела ладонью по щекочущим верхушкам травинок. — Наконец, ее оставили силы.

Жан-Поль молча закрыл глаза. Ах, мама, я должен был оказаться в эту минуту рядом с тобой.

Абигейл устало поднялась на ноги.

— Знаешь, я всегда думала, что если припрут обстоятельства, я смогу сделать то же самое — камнем в море.

Жан-Поль моментально отреагировал и протянул руку, чтобы остановить ее.

Но она уже приняла решение, а он с больной ногой не мог передвигаться быстро. Он отбросил палку и рванулся за ней, но она, смеясь бежала к обрыву.

И исчезла, не закричав.

Глава 40

Май предстояло вскоре выписаться из Массачусетской больницы. Она сидела на кровати и выглядела вполне веселой и бодрой, несмотря на наложенные швы. Джед принес ей плейер и последние записи ее любимой группы, а также кое-что из туалетных принадлежностей по ее требованию, поскольку ей не хотелось быть похожей, как она довольно неудачно выразилась, на беженку. Из Новой Шотландии приехала мать Джеда. Она предлагала Джеду сменить его, но в первые дни он не хотел покидать Май ни на минуту. Теперь, когда прошло уже десять дней, врачи сказали, что швы скоро снимут и Джед сможет забрать девочку домой.

Домой… Считает ли она Сан-Франциско по-прежнему домом?

— Скажи деду, чтобы он прекратил, — сказала Май. — Он присылает мне цветы, подарки всякие, звуковые письма, а недавно я узнала, что он и сестер задабривает, чтобы они лучше ко мне относились. Мне неудобно.

— А он сказал тебе, что ты можешь не возвращать позаимствованные двести долларов?

— Нет.

— Ну тогда бы я на твоем месте не жаловался.

Май решила сменить неприятную тему.

— Что-нибудь слышно от Ребекки Блэкберн?

Джед покачал головой. Он давно привык к положению отца-одиночки и понимал, что нельзя уехать, оставив Май в больнице, но ему хотелось отправиться с Квентином и Ребеккой во Францию. Ребби… Он думал о ней постоянно. После самоубийства Абигейл она не вернулась в Бостон. Сломленный событиями последних дней, Квентин привез тело матери на родину и скромно похоронил в фамильном склепе. Он помирился с Джейн. «Абигейл не воротишь, — сказала она ему, — а ты теперь должен быть самим собой». Джед оказал кузену всяческую моральную поддержку. Только Май он ни за что бы не уступил, но Джейн уверила его, что об этом даже речь не идет.