Верный слуга Алексея Михайловича. Две жизни Симеона Полоцкого - [20]
Оглашал приговор Никону патриарх Александрийский Паисий: «Благословен Бог… Изволися Духу Святому и нам: по данной нам власти вязать и решать, мы согласно приговору святейших патриархов, братии и сослужителей наших постановляем, что Никон на будущее время не есть и не именуется Московским патриархом, а иноком и старцем Никоном, за проступки всюду разнесшиеся и за прегрешения, им совершенныя против Божественных канонов».
Тайком от народа 13 декабря 1666 года сани в сопровождении небольшой охраны увозили монаха Никона в Ферапонтов Кирилл о-Белозерский монастырь. Скончался человек, противоречивая судьба и деяния которого наложили отпечаток на многие века и всю церковную жизнь, по дороге в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь 17 августа 1681 года[55]. Незадолго до кончины Никона царь Федор Алексеевич уступил просьбам своего воспитателя Симеона Полоцкого и тетки Татьяны Михайловны об улучшении участи опального патриарха.
Мы вкратце описали события, в которых монах Симеон оказался в центре церковной политики. И действительно, Большой Московский собор позволил ему как нельзя лучше проявить свои дарования: знание языков, бойкий слог на письме, умение полемиста. Слово «фаворит» в ту пору не употреблялось, однако доверительное и благосклонное отношение Алексея Михайловича и ученость Симеона возвели его в число царских любимцев.
Признание российского духовенства Симеон заслужил умением чутко держать руку на пульсе драматических событий, находить выход в порой безнадежных схоластических спорах, иногда услужить заведомым недоброжелателям и завистникам. Чего греха таить, и те и другие будут присутствовать в житии Симеона не только до конца его земных дней, но и после кончины.
Не обошли стороной творчество Симеона Полоцкого известные в России историк А.Н. Пыпин[56] и литератор И.Я. Порфирьев[57], которые пытались принизить его поэтический дар. Исследователи времени правления царя Алексея Михайловича называли игумена монастыря Всемилостивейшего Спаса «прирожденным конформистом», а его богословские труды объясняли «необходимостью внешне и внутренне скрыть свое униатство и базилианство».
Вероятно, со времени Большого Московского собора с именем монаха Симеона окончательно закрепилось отчинное прозвище «Полоцкий». Съезд российского церковного клира выявил множество язв в духовном бытии и мирской жизни России. Но только один из тех, кто присутствовал на нем, решился обобщить виденное и слышанное и излить свои мысли на бумаге. Сотворил сие Симеон Полоцкий, назвавший свой труд-преподношение «Жезл правления» (деяния Большого Московского собора)[58].
«Памятником полемической деятельности» называл это сочинение Симеона Полоцкого В.Ф. Певницкий, присовокупив любопытный факт. Существовало мнение, будто бы автором «Жезла правления» является патриарх Иоасаф, поскольку книга издана от имени его и священного русского собора. Более того, патриаршее предисловие к «Жезлу» было обращено Алексею Михайловичу, ревностному хранителю православной веры, а «в начатце трудоприятия… Помощник и Покровитель послал ему помощь от Сиона…». Как видим, ни слова о подлинном творце. Не исключено, что и сам Симеон Полоцкий, прекрасно сознававший, что труд малоизвестного монаха, да к тому же выходца «из латинян», пользы не принесет и потому предложивший патриарху, авторитет которого в борьбе с раскольниками был непререкаем, выступить в качестве автора. На самом деле Симеон Полоцкий тщательно отбирал материалы собора, избрав символом архиерейский жезл, который и изображен на титуле книги.
Работоспособность Симеона Полоцкого вызывает невольное восхищение. За два месяца (!) он завершил титанический труд, который наряду с «Наставлением иереям» вошел в сокровищницу российского богословия.
31 января 1667 года многоголосый хор провозгласил: «Аксиос!»[59] избранному патриарху Московскому Иоасафу II, который до интронизации был архимандритом Троицесергиева монастыря. Симеон Полоцкий не преминул по такому случаю преподнести главе Русской православной церкви «Виншоване новообраному Патриарше»:
Рассказ о Большом Московском соборе был бы неполным, если не упомянуть о том, что Симеону Полоцкому пришлось «со своей памяти», то есть по прошествии некоторого времени, взяться за описание «низложения с престола бывшего патриарха Никона». Самых значительных деяний собора насчитывается шестнадцать. Симеон Полоцкий не уподобляется обыкновенному хроникеру, а преподносит собственную точку зрения на события, сводя их в тематические блоки для удобства цельного и связного представления.
Примечательно, что в одном из решений собора было положено начало важной традиции: священники должны были учить детей своих, «приготовляя на места свои, чтобы не допускать на священство сельских невежд, из которых иные ниже скоты пасти умеют,
