Верный муж - [13]

Шрифт
Интервал

Просторный номер, в котором колыхались от соленого ветра тонкие занавески по ночам.

И узкие булыжные улочки Риги, на которых у Нади обязательно подворачивались ноги – старая детская травма, подвывих лодыжки. И вечером, в номере гостиницы, он растирал ей голеностоп мазью «Бом Бенге», которая отчаянно и просто невыносимо воняла всю неделю, и спали они с открытым окном – зимой. И было так холодно, что он крепко обнимал ее, пытаясь согреть. Было хорошее, было.

А рождение дочки? Она вспомнила свои тяжелые, затяжные, «неправильные», по словам акушерки, роды и его скупые записки – всего три. Она их помнила наизусть всю жизнь – как выучила, зачитала до дыр в родильной палате…

Поздравляю – тебя и себя. Здорово. Пусть будет здоровой. Молодчина.

Это первая. Вторая:

Яблоки зеленые только на рынке. Куплю завтра, привезу к вечеру. Что еще? Соки нельзя – внизу памятка. Пей чай. Кроватку купил, коляску успеем. По поводу имени – твое право, рожала ты. Я не против. Прислушивайся к докторам. До завтра.

И третья, последняя:

Грудь болит у всех – так говорят. А кормить надо. Терпи, казак! Пеленки достала теща, она же шьет и подгузники. Дома разберешься со всем сама. Будь здорова! До встречи! Ждем вас.

Григорий

Всё. Если начать анализировать… Ни одного нежного слова… Ни «любимая», ни «милая», ни «родная». Ни «целую тебя», ни «скучаю». Про дочку ни одного вопроса – на кого похожа, покажи в окно, какая она? Как будто пишет не родной папаша, а дальний ответственный родственник.

А тогда Надя об этом не задумывалась – столько счастья! Родилась здоровая и красивая девочка! И так мучили боли, грудь разрывалась, она никак не могла «раздоиться».

Записки как записки – вполне в духе ее сдержанного муженька.

Только вот соседка по палате, кудрявая Галка, рыдала день напролет, перечитывая записки от мужа Кольки.

Галка и Колька были приезжие, деревенские. Горя хлебали – говорила Галка. По общагам намаялись – комнатка без окна в четыре метра, кроватку детскую приткнуть некуда. Ни холодильника, ни плитки. Продукты в авоське за окном в коридоре, керогаз там же. Денег на «приданое» нет ну просто совсем. Колька разбил свой «КамАЗ» и выплачивает автобазе. Распашонки Галка сшила сама – рассчитывать не на кого. Родители в деревне, своих забот…

А вот приходил Колька в роддом каждый день да по два раза. Галка хватала туго запеленутую дочку Машку и бежала к окну. Колька писал на асфальте всякие «ура» и «люблю». Орал так, что выходили медсестры и грозились вызвать милицию. И записки писал – не записки, а письма:

Голубка моя милая! Светик мой ясный! Любонька моя маленькая! Была у меня одна любимая девочка, а стало две!

И все в таком духе. Галка читает и от счастья слезами захлебывается. Говорит, что соскучилась так, что сердце ноет. Скорее бы обняться и поцеловаться, скорее! «А то помираю прям», на полном серьезе говорила она и опять рыдала.

Третья соседка, учительница Нина, говорила, что Галка ненормальная и что про «обняться и поцеловаться» надо забыть. Нельзя. Пару месяцев точно.

Галка смотрела на «ученую» Нинку расширенными от ужаса глазами:

– Да ты что, Нин! Что ты такое говоришь! Разве ж так можно – три месяца! Так мы же с Колькой свихнемся!

Нина вздыхала и крутила пальцем у виска.

– Что с тобой, дурой, говорить. Невежда – одно слово. Ну, «обжимайся», – передразнивала она наивную Галку. – А потом умрешь от за-ра-же-ния!

– От какого заражения? – еще больше пугалась та. А потом отвечала: – От любви еще никто не умирал! – и отворачивалась обиженно к стенке.

– Говорю – невежда! – усмехалась Нина. – «Не умирал»! А Ромео и Джульетта? Не умерли от твоей любви? – быстро припоминала образованная Нина.

– Так это когда было! – радовалась Галка и поворачивалась к соседкам.

Долго обижаться она не могла – скучно.

Надя тогда тоже смеялась над наивной и влюбленной Галкой. Правда, кольнуло однажды, кольнуло, когда вслух и важно Галка зачитывала наивные и смешные стихи, присланные влюбленным Колькой.

Господи! Чему завидовать! Дурь какая-то! Муж Гриша приносил отборные яблоки с рынка, а Колька обрывал городские сады – побитую пылью мелочь.

Муж Гриша достал импортную кроватку, а Колька сколотил люльку из ящика.

Надю ждали отдельная квартира, газовая плита и финский холодильник.

Наде не надо было думать, во что одеть дочь и чем ее накормить.

И она, Надя, завидует Галке? Ну уж нет! Смешно просто! А Колька этот – дурак и болван, правильно говорит Нина. Лучше бы деньги заработал и коляску купил, чем под окнами орать и стишки пописывать.

Кстати, муж этой Нины, главный инженер по холодильным установкам, в роддоме не появлялся – некогда. Приходила свекровь – важная, в кримпленовом ярком костюме и с залаченной укладкой. Передавала фрукты, рыночный творог и писала на трех страницах советы, что есть, что пить и «как ходить по нужде» – это уже придумала смешливая Галка.

Нина про свою жизнь много не рассказывала – говорила, что живут «достойно».

– А это как? – искренне не понимала Галка.

Нина злилась и грубила:

– Не так, как ты со своим Колькой.

И Галка опять отворачивалась обиженно к стенке. И снова – на пять минут.


Из роддома Надю встречали мама и подружки – Гриша уехал в командировку. А может, не было никакой командировки? Может, уехал он тогда к этой самой Минц? Господи, кошмар какой-то! Какие мысли лезут в голову!


Еще от автора Мария Метлицкая
Машкино счастье

Почему одни счастливы, а другие несчастны?И вообще – что такое счастье? Кто-то довольствуется малым – и счастлив.Кто-то стремится к недостижимому и всегда несчастен.Среди героев этой книги есть и те, и другие.Наверное, дело в том, что счастливые вовремя осознали: жизнь – не борьба, а награда.


То, что сильнее

В молодости кажется, что жизнь – простая и незамысловатая штука. Так легко все раскладывается по полочкам, делится на черное и белое, плохое и хорошее. С годами человек понимает, что между черным и белым существуют полутона, что не бывает хорошего без плохого и наоборот.К героям Метлицкой с возрастом приходит и другое открытие – жизнь сильнее и мудрее человека. Все попытки искусственно изменить ее, повернуть на сто восемьдесят градусов – бессмысленны. Надо просто довериться ей – и она не подведет.


Дневник свекрови

Ваш сын, которого вы, кажется, только вчера привезли из роддома и совсем недавно отвели в первый класс, сильно изменился? Строчит эсэмэски, часами висит на телефоне, отвечает невпопад? Диагноз ясен. Вспомните анекдот: мать двадцать лет делает из сына человека, а его девушка способна за двадцать минут сделать из него идиота. Да-да, не за горами тот час, когда вы станете не просто женщиной и даже не просто женой и матерью, а – свекровью. И вам непременно надо прочитать эту книгу, потому что это отличная психотерапия и для тех, кто сделался свекровью недавно, и для тех, кто давно несет это бремя, и для тех, кто с ужасом ожидает перемен в своей жизни.А может, вы та самая девушка, которая стала причиной превращения надежды семьи во влюбленного недотепу? Тогда эта книга и для вас – ведь каждая свекровь когда-то была невесткой.


После измены

Что может быть ужаснее предательства близкого человека? Того, кто был рядом много лет, с которым прошли через все трудности и испытания, вырастили ребенка? Как смириться с тем, что он полюбил другую?Ирина, героиня новой книги Марии Метлицкой, в первую очередь мучается от того, что не может простить мужа, не может начать все сначала, сделать вид, что ничего не было. Все вокруг говорят, что «поход налево» – дело житейское, что все мужчины изменяют, и многие ее подруги, соседки, приятельницы прошли через этот ад, кто-то с большими, кто-то с меньшими потерями.


Все, что мы когда-то любили

Долгожданная новинка от Марии Метлицкой. Три повести под одной обложкой. Три истории, которые читателю предстоит прожить вместе с героями. Истории о надежде и отчаянии, о горе и радости и, конечно, о любви. Так бывает: видишь совершенно незнакомых людей и немедленно сочиняешь их историю. Пожилой, импозантный господин и немолодая женщина сидят за столиком ресторана в дорогом спа-отеле с видом на Карпатские горы. При виде этой пары очень хочется немедленно додумать, кто они. Супруги со стажем? Бывшие любовники? Марек и Анна встречаются раз в год – она приезжает из Кракова, он прилетает из Израиля.


Испытание медными трубами

Через огонь и воду проходят многие, а вот через медные трубы – единицы.Ленины родители были шестидесятниками-бессребрениками, и ее собственная семья мало чем отличалась от родительской: они с мужем много работали, но жили весьма скромно. Богатство свалилось на них неожиданно и, как по наивности казалось Лене, вполне заслуженно. Но напрасно она радовалась: шальные деньги – это всегда проверка, искушение, с которым мало кто может справиться.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Женский день

Когда тебе плохо, знай – так будет не всегда. Но и когда ты уверен, что счастлив, помни – так тоже будет не всегда. Увы, мы часто забываем и о том и о другом. Но судьба не упускает момента вовремя найти утешение или, наоборот, щелкнуть по носу. И именно об этом новый роман Марии Метлицкой.В канун Женского дня три успешные женщины – актриса, врач и писательница – пришли в студию популярного ток-шоу. Все три не сомневались, что от них ждут рассказа об истории успеха, о том, «как они сами себя сделали». Каждая из них не раз давала такое интервью, и со временем правда и вымысел перепутались настолько, что героини и сами порой не могли отличить одно от другого.


Дорога на две улицы

Если бы у Елены Лукониной спросили, счастлива ли ее семья, она вряд ли смогла бы однозначно ответить на этот вопрос. Счастье и горе, печаль и веселье всегда шли в ее жизни рука об руку. Елена, как могла, оберегала своих родных от несчастий – мирила, утешала, помогала пережить потери. Еще в молодости она поняла: всегда есть выбор. Жизнь подобна перекрестку, и только в конце пути станет понятно, по той ли улице ты пошел.


Его женщина

Помните: «Счастье – это когда тебя понимают»? Далеко не все испытали это счастье – найти свою половинку, человека, который тебя понимает, принимает тебя таким, какой ты есть, не пытаясь переделать, перевоспитать. Писатель Максим Ковалев был уверен, что в его жизни ничего произойти не может: он популярен, богат, давно и прочно женат. Жена в свое время «вывела его в люди» и с тех пор направляет твердой рукой, не давая поблажек, наказывая за слабости и поощряя за успех. Была ли эта жизнь счастливой? У Максима не было времени об этом подумать. Но однажды – как часто все меняется в один момент под влиянием этого «однажды»! – он получил письмо от благодарной читательницы.


Миленький ты мой

Сначала Лиду бросила мать – просто уехала и не вернулась, оставив дочь на воспитание бабушке в глухой деревне.Так девочка и росла – с твердым убеждением, что никому не нужна. Потом ее бросали мужчины – так же, как в свое время мать: неожиданно, подло, несправедливо. Так, что всякий раз хотелось кричать: «Мой милый, что тебе я сделала?» А ничего не сделала. Просто была запрограммирована на одиночество, тоску, неудавшуюся жизнь. Ее, словно Кая в «Снежной королеве», заколдовали, заморозили сердце. И Лида не сомневалась, что разморозить его нельзя.