Верняк - [9]

– Что касается вашего мужа, – сказал я резко, – тридцать долларов это чересчур, если он прячется в соседней комнате... Ах, простите! Это была маленькая шутка. Он пропал, да?

– Он в ярости выбежал из дому вчера вечером, чтобы разыскать мистера Трапмэна, и не вернулся домой, вообще не пришел ночевать. Поэтому я думаю, что он ранен или попал в тюрьму. Может быть, мертв.

Мне казалось, что это совсем необязательно, безотносительно к тому, кем там ей приходится мистер Трапмэн, но я не прерывал ее, пока она рассказывала.

– Надеюсь, он никого не убил... Он был ужасно расстроен, когда уходил. Все из-за нашей нефтяной скважины. Лучше бы мы никогда ничего о ней не слышали. Понимаете, из-за нее все перевернулось в нашей жизни.

– Нет, – сказал я тупо. – Не понимаю. Нефтяная скважина, да?

После паузы я продолжал:

– Возможно, было бы полезней, если бы вы изложили события по порядку: с чего все началось, что это за нефтяная скважина и почему она разрушила вашу жизнь, а также какая связь между ней и исчезновением вашего мужа вчера вечером. И мы могли бы начать с вашего имени.

– О да. – Она чуть улыбнулась. Это выглядело невероятным. – Я и об этом забыла.

Это ее «и об этом» несколько обеспокоило меня, но я внимательно слушал. Она назвала свое имя – Одри Уилфер – и имя своего пропавшего мужа – Джиппи. Она призналась также, что сильно беспокоится о нем, потому что раньше он никогда не пропадал на целую ночь, и, наверное, случилось что-то ужасное, а иначе бы он уже вернулся. С ним, должно быть, случилось что-то страшное! Возможно, он даже уже мертв. Она наговорила еще много всякого, чего, конечно, не могла почерпнуть из Нормана Винсента Пила или даже Дейла Карнеги. Наконец сказала:

– Если бы мой муж был жив, а я знаю, что он мертв, он бы вернулся домой прошлой ночью, потому что это была годовщина нашей свадьбы, первая годовщина. Вчера исполнился ровно год, как мы поженились.

Наступило молчание.

Одри казалась воплощенным несчастьем. Я подумал, что причина не только в исчезновении Джиппи. Она казалась раз и навсегда потерянной, обиженной и как бы смятой разнообразными огорчениями. Но по крайней мере она не причитала, не голосила, не рвала на себе волосы, что в некоторой степени утешало и примиряло меня с ней, так как я совершенно теряюсь, когда такие, как она, закатывают истерику.

– Это, похоже, заслуживает расследования, – сказал я. – Вы были женаты всего год, так?

– Да. И что ужаснее всего, в тот самый день, когда он предложил мне выйти за него замуж, он и вложил все свои деньги в эту ужасную нефтяную скважину.

– Все деньги? И много?

– Практически все – больше, чем у него было за всю его прежнюю жизнь. Он говорил мне, что я стану «нефтяной королевой». – Она бросила на меня унылый взгляд. – «Нефтяной королевой»!

– Гм. И там не оказалось нефти?

– О нет, скважина функционировала, но потом начались эти проволочки, вроде той, когда мистеру Трапмэну все не удавалось провести трубы. А на прошлой неделе мы, наконец, получили первый чек. Я и мой муж. Да, как раз на прошлой неделе. Джиппи тогда так расстроился, что поклялся отомстить и тому подобное.

Я поглядел на окурки в своей пепельнице. Потом взял еще одну сигарету, закурил, сделал затяжку и начал задавать вопросы. Слушал. Задавал следующий вопрос. Это отняло на полчаса больше времени, чем я рассчитывал, но зато теперь я более или менее ясно представлял всю картину. Или так мне казалось.

Она и Джиппи познакомились на Шестой улице около «Хоупа» или, как она выразилась, прямо в «Хоупе», что дела не меняет. Они просто столкнулись друг с другом, а потом выпили по коктейлю в баре в полуквартале от Шестой улицы. Спустя три дня он сделал ей предложение, и она сразу же дала согласие. Она не думала, что это серьезно, но сказала «да» – еще даже до того, как он похвастался ей о своих капиталовложениях в разработку скважины, что было, по словам Джиппи, дело «верняк», так он сказал. И добавил, что каждый месяц они будут получать чеки на очень приличные суммы. Скважина будет приносить доход, это не труба, в которую могут деньги вылететь!

Джиппи и два его компаньона создали маленький синдикат и вложили в дело огромные деньги – все, сколько смогли собрать. К сожалению, она не помнит, сколько именно... Скважину бурил некий Арнольд Трапмэн, «большой специалист по газу и нефти». Естественно, они находились в состоянии напряженного ожидания, пока бурили скважину, и очень обрадовались, когда работа успешно завершилась – хотя вначале никто не мог сказать, сколько нефти эта скважина будет давать.

А потом начались нескончаемые проволочки. Одри не знала точно, в чем там было дело, но, кажется, все упиралось в то, что мистеру Трапмэну никак не удавалось получить разрешения на то, что он называл «правом прохода по чужому землевладению». Будь у него такое право, мистер Трапмэн мигом проложил бы трубы и подсоединил скважину к магистральному нефтепроводу. Но все как в тупик уперлось. Скважину пришлось законсервировать – до той поры, пока не будет получено разрешение на этот самый «проход».

Наконец проволочки, отнявшие чуть ли не год, завершились, и совладельцам были отправлены чеки – их часть дохода от производства. Кажется, они это называют «процент от рабочего вклада», сказала Одри. И этот первый чек, как сказала мне Одри, пришел на прошлой неделе.