Вернуться в сказку - [555]

— Зачем ты спрашиваешь меня об этом? — удивляется королева. — Иди — отдыхай.

Произнеся эту фразу, женщина про себя замечает, что в её голосе нет тепла, с которым она относилась к остальным своим детям. Пожалуй, Эрлене самой стыдно за это, но она ничего не может с этим поделать. Отчего-то, королева начинает рассматривать плащ, который набросил на свои плечи принц. Женщина не любила такие вещи. Тусклые. Арио смотрелся в этом плаще неплохо, и, пожалуй, нисколько бы не затерялся в толпе, но… Эрлене не были привычны такие вещи. Ариозелир, почему-то, постоянно кутался. Лет с тринадцати. Ему будто постоянно было холодно. Никто из её детей не одевался так тепло, как он. Расшитая золотом куртка под плащом… Она, наверное, тоже была тёплой. Тут, во дворце, во всяком случае, когда не было всех этих лишних людей, можно было одеться во что-то неофициальное и лёгкое. Тут было тепло. Почему же Ариозелир так кутался?

— Отец требовал, чтобы я просил у него разрешения на это, если хочу уйти к себе, — произносит принц так же спокойно и безразлично, как и ранее.

Королева с таким же безразличием, передавшимся и ей, слушает сына. Она не отпустила бы Михаэля, Ерина, Эелану или ещё кого-нибудь из своих детей, если бы те сейчас стояли перед ней. Она бы кинулась к ним, схватила бы за руку, за рукав, топнула бы ногой, уговорила бы остаться… Арио никогда не требовал к себе внимания в детстве. Это был самый послушный из её детей. Послушнее даже Эеланы. Та иногда капризничала. Ариозелир никогда не возражал родителям, не топал ногами, не катался по полу в истерике, не получив какую-то игрушку. Он был безразличен к братьям и сестре. Был даже несколько жесток с Михаэлем…

— Иди же! — нетерпеливо требует Эрлена. — Я разрешаю…

Принц склоняется в вежливом поклоне. Мать даже не встаёт. Молодой человек выходит из покоев королевы настолько быстро, насколько только может. Ему не хочется лишний раз там находиться. Он не любил эту женщину. Пожалуй, он уважал её, как следовало уважать старших. Пожалуй, он уважал её, как следовало уважать королеву. Но любить он её не мог.

Принц шёл к своим комнатам быстрым шагом, едва удерживая себя от того, чтобы не начать озираться по сторонам, будто бы он вор, в собственном доме. Ари хотелось побыстрее оказаться у себя. Там не было ни любопытных взглядов, ни голосов, обсуждающих его жизнь, его образ жизни… Там не было ничего из того, что он так ненавидел. Не было даже братьев, которые никогда не любили его. Он тоже не любил их. Особенно младшего — Михаэля. Но Михаэля теперь не было и во дворце.

Принц заходит в комнату, принадлежащую ему, запирает двери. Потом подходит к окнам и зашторивает их. В комнате воцаряется полумрак, кажется, приятный Ариозелиру. Он тяжело вздыхает, шепчет что-то. Арио подходит к двери в спальню. Дверь закрыта. Ари вздыхает. Потом молодой человек подходит к книжному шкафу, достаёт, кажется, пятнадцатую книгу слева на шестой полке, открывает её, выковыривает из-под обложки какой-то кристалл… С кристаллом Арио подходит к двери в свою спальню, для чего-то оглядывается вокруг, ещё раз проверяет, закрыты ли двери, зашторены ли окна. Только после этого принц вставляет в глубокую трещинку в двери кристалл, тяжело вздыхает и… открывает дверь.

В комнате, куда он зашёл, темно. И довольно жарко. Арио осторожно, чтобы не запнуться обо что-нибудь и не упасть, идёт по этой тёмной комнате. А ещё здесь тихо. Кажется, никого нет…

— Что же! Ты пришёл! — вдруг слышит Ариозелир знакомый, немного насмешливый голос. — Я рад этому!

Часть третья. Король. Спасённый

V.

Арионм — пограничная крепость Фальрании. За последние семь лет она выросла почти вдвое. Старый король был тяжело болен под конец жизни, да и не слишком любил воевать, особенно после смерти сыновей, старшего, погибшего сражаясь за пограничные земли магов, и младшего, погибшего в землях эльфов. Природа начинала готовиться ко сну. Зима в этом году обещала быть суровой — на радость магам. В крепости топится так жарко, что находиться в помещении почти невозможно, но сегодня невозможно находиться и за пределами этих высоких стен. Вампиры слишком слабы, чтобы показаться здесь, у них даже нет достаточно тёплой одежды. Впрочем, и маги не любят этот суровый ветер, заставляющий их бросать все свои дела и прятаться в домах. В крепости жарко… Для магов жара непривычна. Она даже губительна порой для них. Именно поэтому они без надобности никогда не покидают пределов Фальрании летом, в те дни, когда солнце находится высоко в небе, когда воздух становится горячим и сухим, одним словом — неприятным, когда на деревьях появляются листья… Но зимой, холодной зимой, маги топят печи в своих жилищах так жарко, что воздух в их домах становится таким же горячим, как бывает в землях вампиров летом, только разве что не сухим, как там, а тяжёлым, влажным. В Арионме куда не так холодно, как в северных замках Фальрании, но всё же, когда за окном свирепствует вьюга, редкий человек посмеет выйти из дома… За последние годы в Фальрании становится всё холоднее. Если всё будет идти так же — скоро в самых северных землях будет невозможно жить. Именно поэтому нужны смешанные земли, за которые вампиры так держатся. За последние семь лет Арионм разросся, превратился из небольшого каменного замочка в настоящий форт, теперь не в Арионм не войти без ведома стражи и, следовательно, короля. Инард часто бывал здесь. Впрочем, это выражение было не совсем верно. Инард жил здесь теперь. Пусть в столице остаётся Хильдегер, в Имештфорде сейчас куда безопаснее, эта девушка скоро должна будет родить ему, королю Инарду ребёнка. Дочь или сына всё равно — ребёнок любого пола будет только способствовать укреплению власти своего отца. Инард ещё очень молод, чтобы переживать о наследниках. Стены Арионма стали раз в пять толще и во столько же раз выше с момента пришествия на трон молодого мага. Дед не любил это место. Говорили, именно удерживая этот город, когда-то погиб его старший сын — принц Раймон, старший брат отца Инарда, погибшего четырьмя годами позже. А за пределами крепости простирается снежная пустыня… Король встаёт с кровати и подходит к зеркалу, висящему на стене его спальни, смотрит на своё раскрасневшееся от жары лицо, на лёгкую рубашку, которую и то хочется поскорее снять, только бы избавиться от этого проклятого ощущения. Иногда ему кажется, что, когда так сильно топятся печи, он может растаять, как тает снег, приносимый в тёплый дом. В спальне молодого короля не слишком много мебели — широкая кровать, горячо растопленный камин, зеркало, висящее на стене и старый стул, который когда-то принадлежал его отцу, привезённый шесть лет назад из покоев его, Инарда, покойной матери. Маг никогда не любил излишества. Вся эта роскошь, так необходимая его деду, была ему ни к чему. Надевать сапоги в такую жару кажется безумием — по полу можно ходить и босиком. Только вот в других помещениях, кроме своей собственной спальни, мужчина не может себе этого позволить. Король не имеет права показывать, что он такой же, как и остальные.