Вернуться в сказку - [128]

— Как тебя зовут, а? — усмехнулся мужчина. — Киллер-недоучка…

Мердоф покраснел. Слова эти были слишком обидными для него. Доктор Леманн посылал его убивать многих людей, и он всегда справлялся. Почему же этот человек смеет называть его недоучкой?! Что он вообще знает?!

— Ты бы хоть листок с фамилией того, кого тебе убить нужно, подальше спрятал, а? — уже смеётся этот человек.

Мердоф чуть ли не задыхается от обиды и унижения. Незнакомец же уже просто хохочет. Нагло, без всякого стыда, не испытывая никаких неудобств… И мальчик чувствует, что готов разреветься от переполняющих его эмоций. Он не хочет выглядеть посмешищем. Он не посмешище. Он убьёт того, кого ему приказали убить. Убьёт.

— Так как тебя зовут-то? — усмехается мужчина.

Мальчик обиженно бурчит своё имя. Ему совсем не хочется говорить сейчас. Он куда больше хочет спрятаться куда-нибудь, забиться в угол, сидеть там до той поры, пока этот человек не уйдёт куда-нибудь подальше. Но, вспоминая то, что ему твердили год за годом, ребёнок на всякий случай спрашивает имя незнакомца.

— А меня зовут Георг Хоффман, Мердоф! — смеётся незнакомец.

Мальчик вздрагивает от возмущения и почти кричит, что необязательно так издеваться над ним, называя совсем другое имя. Он выбегает, впрочем, «выбегает» — это сказано слишком громко, из того здания. Мердоф Айстеч не хочет терпеть такое со стороны кого-либо. Ему вполне хватает родителей и Рогда, что всегда посмеиваются над ним, когда ему что-то не удаётся.

Джон не просыпается долго. Мария сидит у его постели в том монастыре уже четвёртый день. Её оставили сидеть с этим пареньком. Она отстала от своего отряда. Она должна будет присоединиться к следующему, что пройдёт около монастыря первым. Джона, скорее всего, придётся на время оставить здесь одного…

Джон просыпается и не понимает, где он находится. Мария еле-еле успокаивает его. Монастырь не нравится и ей самой. Это два или три здания, объединённые каменными арками и ограждённые крепостной стеной. Тут жутко холодно и сыро. Половина, если не больше, из людей, что находятся здесь, не произнесли ни слова. Марии не нравится это место. Тут слишком непривычно. За все четыре дня своего пребывания здесь для того, чтобы помочь Джону, приходило около двадцати или тридцати монахинь. Принцесса плохо запоминала их лица. И только одна из них начала разговор с Марией…

— Приятного пробуждения… — бурчит девушка.

Парень слабо улыбается… Мария чувствует, что ей становится намного лучше, чем было всё это время. Она рада тому, что хотя бы Джон сейчас рядом с ней. Она рада тому, что она сейчас не одна. В одиночестве было бы куда труднее пережить смерть её матери и разлуку с Розой. Мария чувствует, что не выдержала бы.

— Слушай, ты мне не объяснишь, что у вас за монастыри, а?

Джон приподнимается на кровати и удивлённо смотрит на девушку. Мария уже сама почти жалеет, что спросила у друга об этом. Он сильно побледнел сразу же после того, как слова принцессы были поняты им. Девушка не понимает, в чём же дело. Она ни разу не видела Джона в таком состоянии. Она вообще ни разу не видела какого-либо человека в состоянии такого ужаса. Роза всегда пряталась за Марию, когда возникала какая-то трудная ситуация. Их мать, Кассандра, почти не появлялась дома, и девушка почти никогда не видела её. Альфонса напугать было довольно трудно.

— Монастыри? Мы в монастыре, да?

Мария кивает. Ей самой сейчас становится слишком страшно. Она просто не понимает, чего ей нужно ожидать. Мысли в голове появлялись и пробегали с бешеной скоростью. И каждая из них была страшнее другой. Девушка с интересом смотрит на парня. Ей хочется побыстрее понять, что же случилось с её другом на самом деле.

— Ты веришь в богов Белого Солнца? — спрашивает Джон.

Мария качает головой. В голову ей приходит мысль, что она даже не знает, кто такие боги Белого Солнца. Она никогда не слышала о них. Как она могла верить в их существование?

— Еретиков убивают… — бормочет паренёк.

Мария задумывается. Это всё слишком похоже на средневековье какое-то, а вовсе не на милый мир из сказок, о котором говорил ей Седрик при первой встрече. Впрочем, она уже давно поняла, что будущий лорд Траонт слишком мало знает о своём же мире. Убивают еретиков… Интересно, как? Сжигают на кострах, как на Земле? Или каким-то другим способом? И убивают ли? Даже если действительно убивают, почему нельзя соврать, сказать, будто ты веришь в существование этих существ? В любом случае, это было бы не слишком трудно. О чём она и говорит своему другу.

— Они понимают, когда врёшь. Они всегда понимают это. Дик, нам надо бежать! Пожалуйста!

Мария не знает, что сказать. Джон слишком слаб для того, чтобы бежать куда-то. Ей умирать пока не хочется. Но и оставить друга здесь одного, что значит обречь его на гибель, она тоже не может. Джон пытается приподняться. Оставив это в какой-то момент, парень начинает рассказывать девушке о том, кто же такие жрецы богов Белого Солнца.

Костры пылают ярко и горячо, когда служители богов Белого Солнца принимаются за свою работу. Они сжигают всех, кто не верит в их богов. Служители начинают работать меньше лишь зимой. Это время считается у них проклятым. В это время нельзя работать. Так говорят их боги. Так говорили их пророки. Монастыри, посвящённые богам, которых в народе прозвали «кровавыми», всегда похожи на крепости. Крестьяне, что работают на эти монастыри, всегда плохо одеты и истощены. Все хотят сбежать из таких мест. Даже Древнюю магию так называемого древнего божества боятся куда меньше. Белые боги куда более жестоки. Они не позволяют отрекаться от них. Они делают людей слабее. Почти никто из монахов или монахинь не говорит. Большинство служителей теперь вовсе не может говорить. Многим из них при посвящении отрезают языки. Это странная и страшная традиция всех орденов, посвящённых богам Белого Солнца.