Верность - [3]
— Личному составу эскадрильи предоставляется пятидневный отпуск! — услышал Горан. Он подошел к полковнику.
— Прошу вас отстранить меня от выполнения этой задачи!
— Потрудитесь объяснить причину! — рявкнул в ответ полковник.
Горан понял, что свалял дурака, и постарался свести свою просьбу к шутке.
— Не умею плавать. Боюсь летать над морем.
— Командование возлагает на вас большие надежды. Вы должны гордиться оказанным вам доверием! — Полковник испытующе посмотрел Горану в глаза. Тот почтительно наклонил голову.
— Польщен доверием!..
Сбитый с толку, полковник покачал головой; он решил, что парень набивает себе цену.
Горан принял решение. Оно не было внезапным. Он понимал его необходимость. Отпуск пришелся кстати; в тот же день Горан отправился в свое родное село.
Когда потемневшая от времени дверь устало скрипнула, мать Горана не оглянулась. Она сидела на низенькой табуретке перед окном, смотревшим на сумрачный закат, и вязала.
— Рановато что-то нынче, Тома, — проговорила она, не отрываясь от вязанья.
Горан увидел родные стены, знакомые стол и лавку, самодельные табуретки. Прохладный запах земляного пола, запах обветшалого дерева вернул его в детство. Мерно покачивались спицы в руках матери. Горан осторожно подошел к ней и тихо произнес.
— Это я, мама!..
Голос, который она распознала бы среди тысячи голосов, позвал ее. Она отложила вязанье, привстала, онемев от радости. Привычным движением поправила платок на голове, одернула фартук, все еще не веря своим глазам.
— Ты ли это, сын мой Горан?! Ох! — Она попыталась взять чемодан, который он держал в руке, стоя перед ней.
— Тяжеловат, — сказал Горан и поставил его на пол.
— Вот хорошо-то, господи! А я все думала о тебе. Сегодня утром петух вскочил на порог, да так громко запел! Ну, думаю, Горан вспомнил обо мне.
Горан присел на табуретку, взял за руку мать и посадил ее рядом с собой.
— А где Тома, Симеон?
— Тома небось в читальне, а Симеон — с молодыми на площади. Ох, сынок, сынок, вспомнил наконец о доме!
Горан снял френч, повесил его на гвоздь у двери. И мать, обрадованная встречей, принялась хлопотать. Потом она зажгла подслеповатую керосиновую лампу и при свете ее все смотрела и смотрела на сына счастливыми, повлажневшими глазами.
Ей было о чем поговорить с сыном. Какие только слухи не ходили по деревне! Они тревожили ее материнское сердце. Вчера сельский староста, ухмыляясь, сказал ей:
— В газетах пишут, Драга, твой сын отличился в бою.
Он говорил это так, будто ее сын не на войне, а на гулянке. А каково там парню! Разве легко ему в небе воевать! Ночами она не смыкала глаз, ей казалось, может, думами своими она сбережет его. Поговорить бы с ним, расспросить обо всем, да нет его рядом. И сжималось материнское сердце от боли и тоски по родному сыну.
— Мне надо увидеть Сашо, — нарушил молчание Горан. Мать вздрогнула. — Я должен передать ему кое-что. — Он указал на чемодан.
Она догадывалась, что привозил он в своем чемодане, когда приезжал в село. Ее сердце сжалось. Она встала и нерешительно пошла к двери:
— Ты прикрой ставни, сынок, и жди! Ох, страшное дело затеяли вы, — проговорила старуха. — А Славке тоже прийти? — Спросила она осторожно.
Горан почувствовал, что покраснел, но при тусклом свете лампы мать не заметила этого.
— Если можно, пусть придет!
«Хорошо, что старосту унесло в Софию!» — подумала старуха.
Близилась полночь. Мать видела волнение Горана. Он то подходил к окну, то к чему-то прислушивался. Она боялась спрашивать его о том, что так беспокоило ее. Вместе с ним она жила тревожным ожиданием, ощущением того риска, на который шел ее сын.
— Придут, сынок, не беспокойся. Придут. Я все передала, как ты велел. — И вдруг она не выдержала и с мольбой прошептала: — Береги себя, сынок.
В эту мольбу она вложила всю свою любовь, всю свою боль.
— Я собираюсь оставить службу. Меня посылают воевать против русских. Я уйду к Сашо в горы.
Что она может посоветовать ему? Может, так лучше? Там они будут вместе со Славкой…
— Да поможет вам бог! — проговорила мать. — В горах нелегко. Я все думаю о Славке, Добрая она девушка, грамотная, учительницей была. Каково ей в горах-то?! Нелегко, поди, сынок!
— Немного осталось нам ждать, мама. Спустятся с гор партизаны, придет Красная Армия…
Кто-то легонько постучал в дверь. Горан переложил пистолет в правый карман брюк.
— Откройте!
На пороге появился Сашо. Они обнялись, оглядели друг друга с ног до головы.
— Вот и снова свиделись! — обрадовался Сашо.
Горан направился к двери. На пороге появилась Славка.
Она показалась Горану еще красивее, чем раньше. Они поздоровались друг с другом, а взгляды их говорили о том, как они ждали этой встречи, как они тосковали в разлуке.
— Вы поговорите, а я выйду во двор, — сказала мать.
— Садитесь к столу, угощайтесь.
— Не беспокойся, тетя Драга. Там уже есть наши люди, — пояснил Сашо.
Но мать решила, что лучше и ей сейчас быть там.
— Ну рассказывай, Горан, как там у вас? — Сашо не терпелось узнать новости.
— Через два дня наша эскадрилья вылетит на Черноморское побережье. Нам поручено охранять Болгарию от советских самолетов-разведчиков.
Сашо обрадовала эта весть.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.