Верность и терпение - [197]

Бауцен, никем не занятый, остался на нейтральном пространстве между двух армий.

Сначала Наполеон атаковал наш левый фланг; все его атаки были мужественно отражены… Наполеон хотел непременно сломить наш фланг.

Прусский генерал Клейст, стоявший ближе к центру и водивший свои войска несколько раз в огонь, сильно пострадал. Два дня продолжалась упорная битва левого фланга и центра; канонада продолжалась до поздней ночи без умолку; только правый фланг наш стоял, не трогаясь с места».

В это время Фаленберг был отправлен к генералу Грекову-третьему, стоявшему с восемью казачьими полками за рекой Шпрее на правом фланге, для того чтобы снять на план позицию левого фланга неприятеля. Устроившись в кустах, на вершине холма, Фаленберг заметил в 5–6 верстах густые клубы пыли. Это в тыл Барклаю шли корпуса Лористона и Мармона. Однако до цели им оставалось пройти еще верст пятнадцать.

Фаленберг помчался к Грекову, и тот немедленно отправил донесение к начальнику штаба армии. Барклай был предупрежден вовремя, и это спасло армию от поражения.

В это же время прибыл к Барклаю от императора один из генерал-адъютантов с требованием отправить на левый фланг подкрепление.

Барклай отказался выполнить приказ, заверив посланца царя, что не пройдет и двух часов, как его позиция будет атакована.

Так и случилось.

Тем временем генерал Греков-третий повел свей отряд наперерез французским корпусам, к деревне Клике, и туда же подошел посланный Барклаем отряд генерала Чаплица с восемью орудиями.

Завязался жестокий бой, сопровождаемый пушечной канонадой, которая и ввела Наполеона в заблуждение: он решил, что Лористон и Мармон беспрепятственно обошли Барклая с тыла, что это их пушки громят русских и обходный маневр блестяще удался.

Со всей массой своих войск Наполеон ринулся вперед на правый фланг, где стоял Барклай.

Сражение закипело по всей линии.

Барклай стоял твердо, не отступив с позиции ни на шаг. Под прикрытием его войска русская и прусская гвардия в полнейшем порядке отходили мимо императора Александра, стоявшего за позициями.

Когда отошел и Барклай, Александр обнял его за ослушание, спасшее армию, и приказал командовать арьергардом, прикрывая, общее отступление. Отступление, как и прежде, происходило в отличном порядке, и союзники не потеряли ни одного орудия, ни одной повозки.

Союзные войска отходили в Силезию двумя колоннами. Барклай командовал первой колонной, в которую, как и накануне, входила 3-я русская армия и все прусские войска. Второй колонной командовал Витгенштейн. В ней же находились русский император и прусский король.

То, что вторую колонну, в состав которой входила Главная армия, вел не Милорадович, а сам главнокомандующий, было замечено многими: этим он как бы уравнивался с Витгенштейном, а успех под Кенигсвартом и решающая роль в Бауценском сражении очень сильно подняли его полководческий авторитет, и среди офицеров распространился слух, что скоро главнокомандующим будет Барклай. К тому же за бой под Кенигсвартом Барклай был награжден высшим орденом Российской империи — орденом Андрея Первозванного, а Фридрих Вильгельм III пожаловал ему прусский орден Черного Орла. И в то же самое время резко упал престиж нового главнокомандующего — Витгенштейна, неудачно продебютировавшего в двух сражениях подряд. Всего за один месяц, прошедший после смерти Кутузова, Витгенштейн проиграл два сражения, и потому слава «защитника Пскова и Петербурга» сильно потускнела.

Среди русского генералитета и прусских военачальников все чаще стали раздаваться голоса о непригодности графа к исправлению занимаемой им должности.

Некто Хомутов, подпоручик свиты его величества, состоявший в распоряжении Толя и потому хорошо осведомленный в делах Главной квартиры, писал в своем дневнике 11 мая 1813 года: «…Мы все ретируемся. В армии беспорядок, Витгенштейн потерял голову, прочие генералы сами не знают, что делают, все хотят командовать, все хотят умничать, оттого страшная сумятица…

Говорят, Барклай-де-Толли будет сделан главнокомандующим».

Слухи эти подтвердились, говорили, что 13 мая Милорадович приехал к Витгенштейну и сказал ему:

— Зная благородный образ ваших мыслей, я намерен объясниться с вами откровенно. Беспорядки в армии умножаются ежедневно, все на вас ропщут, и благо Отечества требует, чтобы назначили на место ваше другого главнокомандующего.

— Вы старее (то есть по производству в последний чин старше) меня, и я охотно буду служить под начальством вашим или другого, которого император определит на мое место.

Неизвестно, по своей ли инициативе или же по совету Александра поехал Милорадович к Витгенштейну. Зато известно, что сразу же после битвы под Бауценом Витгенштейн подал царю рапорт, в котором писал: «Теперь прибыл к армии генерал Барклай-де-Толли, который гораздо меня старее и у которого я всегда находился в команде; и ныне почту я за удовольствие быть под его начальством. При соединении армий необходимо быть одному начальству, — я до сих пор всем распоряжался именем Вашего Императорского Величества, находясь при Вашей квартире, а посему не мог никто и обсуждаться тем. Но как теперь, по случаю ретирады, я не могу быть всегда при Вашем Величестве, то считаю сие уже неудобным, не сделав кому-либо через то оскорбления, ибо в армии многих я моложе».