Верность - [84]
Даце и Дзидра готовили обед. В котле варился мясной суп. Даце еще подбросила туда очищенного картофеля и попробовала.
— Инга! Поди отдохни, хватит тебе возиться, — позвала ее Дзидра.
— Скоро будет обед? — крикнула в ответ Инга, выпрямилась и отогнала рукой дым, брошенный ей в лицо порывом ветра.
— Мясо уже мягкое, — громко отозвалась Дзидра.
— Страшно есть хочется! — вздохнула Инга.
Как хорошо здесь, кругом кипит работа, пахнет дымом и хвоей, высоко в воздухе завывает ветер. Хорошо, что ты собственными руками упорно и настойчиво борешься за свою цель. Каждое сваленное дерево — столб для новой электролинии. Далеко потянется эта линия, много надо таких столбов. Но Инга уже видит их. Видит маленькие белые чашечки изоляторов и тянущиеся от них провода, которые принесут Силмале то, о чем все так мечтают, — свет.
Но Инга видит не только свет электрических лампочек. Она видит ту жизнь, которую принесут эти провода людям, — легкую и радостную жизнь. Она знает, что для Силмалы это будет революцией. И ждет этой революции с волнением и нетерпением.
— Ты смотри за котлом, — говорит Даце Дзидре, — я пойду еще поработаю.
У Даце на голове вязаный платок — такого же цвета, как дым. Так показалось Атису, когда она прошла мимо него. Даце взглянула на Атиса и приветливо, по-дружески улыбнулась.
— Хорошо?! — сказала она и остановилась.
Даце, Даце, ты ли это? И вдруг Атиса осеняет: теперь или никогда! В жизни ничего никогда не бывает поздно.
И, порывисто схватив улыбающуюся девушку за рукав, Атис одним дыханием бормочет:
— Даце… погоди минутку… я должен тебе что-то сказать.
Даце все еще улыбается. Атис, глядя Даце в глаза, говорит не своим голосом:
— Даце, я люблю тебя… серьезно… по-настоящему…
Даце растерянно смотрит на веселого бригадира, на его изменившееся лицо, и видит, что это он всерьез. О господи!
Не надо лицемерить — и Даце только женщина, а нравиться лестно любой женщине. Но Даце — женщина с добрым, отзывчивым сердцем, и она вздрагивает, словно в чем-то виновата перед Атисом. Покрасневшая, растерянная и несчастная, Даце, опустив глаза, бормочет:
— Глупости… Атис, не надо так шутить…
И опять она мысленно упрекает мать: не подними она шум, что не допустит цыганскую свадьбу у своей дочери, что надо хотя бы новую юбку сшить и разобраться, какой нос у жениха, — то Даце уже была бы замужем и этого разговора, конечно, не было бы.
— Я не шучу, — говорит Атис, все еще сжимая ее руку. Только теперь он уже спокойнее смотрит Даце в глаза. И голос его звучит ровнее, но настойчивее и страстнее прежнего. — Даце… я серьезно… я люблю тебя, хочу жениться на тебе. Поверь мне… никто не будет любить тебя больше… я тебя очень, очень… понимаешь?
В эту трудную минуту в памяти Даце всплыли несчастная, незаметная девушка и красивый, веселый бригадир. Веселый бригадир теперь совсем близко — стоит только протянуть руку. Но сердце девушки молчит. Наверное потому, что в нем сейчас живет большое счастье, Даце не хочет никому причинить боль, даже самую пустячную, и она тихо говорит:
— Не надо. Ну, в самом деле, Атис… зачем ты? Мы ведь друзья, не правда ли?
— Конечно, — соглашается Атис и еще ближе наклоняется к Даце. — Но я хочу, чтобы мы стали неразлучными друзьями, на всю жизнь.
Даце понимает, что должна ответить ясно и твердо, не виляя.
— Ты, наверное, не знаешь… я… мы… Ну, мы с Максисом…
— Хватит! Понимаю! — перебил ее Атис так резко, что Даце вздрогнула и подняла голову. — Вон с кем…
Даце показалось, что в этом коротком «вон с кем» прозвучало презрение к Максису. Это возмутило ее. Вдруг у нее появилось желание отплатить Атису… Она высвободила свою руку и с безразличной усмешкой сказала:
— Знаешь, Атис, когда-то ты очень нравился мне… Я, наверно, даже была влюблена в тебя… Но это все давно развеялось как дым.
— Как дым… — машинально повторил Атис.
Даце опять сделалось неловко. Она торопливо проговорила:
— Пора за работу… скоро обед… — И, увязая в снегу, побежала через поляну к Инге и Эмилю, которые оттаскивали в сторону верхушку ели.
Еще какое-то время Атис стоял притихший. Правильно ли он расслышал? Не пошутила ли она?
— Бригадир! Замерз? — долетело к нему из леса.
— Иду! — крикнул он в ответ и пошел. В лицо ударил горький дым костра.
Дым всегда горек.
Оказывается, в жизни иногда бывает и поздно.
После обеда метель унялась. В лесу это угадывалось по наступившей тишине. В густых вершинах уже не шумел резкий ветер, воздух стал мягким и теплым.
Приближалась оттепель.
Несчастье обычно нельзя ни предвидеть, ни предугадать. Вдруг так получилось, что Теодор и Юрис не заметили, как оказались слишком близко от падающего дерева. В последнюю секунду Юрис увидел, что их заденет вершина стремительно падавшей ели, а Теодор в этот миг склонился за оброненной рукавицей.
Юрис изо всех сил толкнул Теодора — Теодор кувырком полетел в снег. А Юрис не успел отскочить — ветви сбили его с ног.
Теодор стал звать на помощь.
— Слава богу — жив, — с трудом проговорил запыхавшийся Атис. Он стоял на коленях, поддерживая Юриса. Того без сознания вытащили из-под ветвей.
Инга в отчаянии молча опустилась рядом с Юрисом и схватила его руки. Руки его показались холодными, неживыми. Дико бившееся сердце Инги словно застыло и окаменело.
В романе известного венгерского военного писателя рассказывается об освобождении Будапешта войсками Советской Армии, о высоком гуманизме советских солдат и офицеров и той симпатии, с какой жители венгерской столицы встречали своих освободителей, помогая им вести борьбу против гитлеровцев и их сателлитов: хортистов и нилашистов. Книга предназначена для массового читателя.
Джим Кокорис — один из выдающихся американских писателей современности. Роман «Богатая жизнь» был признан критиками одной из лучших книг 2002 года. Рецензии на книгу вышли практически во всех глянцевых журналах США, а сам автор в одночасье превратился в любимца публики. Глубокий психологизм, по-настоящему смешные жизненные ситуации, яркие, запоминающиеся образы, удивительные события и умение автора противостоять современной псевдоморали делают роман Кокориса вещью «вне времени».
Книга калужского писателя Михаила Воронецкого повествует о жизни сибирского села в верховьях Енисея. Герои повести – потомки древних жителей Койбальской степи – хакасов, потомки Ермака и Хабарова – той необузданной «вольницы» которая наложила свой отпечаток на характер многих поколений сибиряков. Новая жизнь, складывающаяся на берегах Енисея, изменяет не только быт героев повести, но и их судьбы, их характеры, создавая тип человека нового времени. © ИЗДАТЕЛЬСТВО «СОВРЕМЕННИК», 1982 г.
ОТ АВТОРА Три года назад я опубликовал роман о людях, добывающих газ под Бухарой. Так пишут в кратких аннотациях, но на самом деле это, конечно, не так. Я писал и о любви, и о разных судьбах, ибо что бы ни делали люди — добывали газ или строили обыкновенные дома в кишлаках — они ищут и строят свою судьбу. И не только свою. Вы встретитесь с героями, для которых работа в знойных Кызылкумах стала делом их жизни, полным испытаний и радостей. Встретитесь с девушкой, заново увидевшей мир, и со стариком, в поисках своего счастья исходившим дальние страны.
В этой книге, которая будет интересна и детям, и взрослым, причудливо переплетаются две реальности, существующие в разных веках. И переход из одной в другую осуществляется с помощью музыки органа, обладающего поистине волшебной силой… О настоящей дружбе и предательстве, об увлекательных приключениях и мучительных поисках своего предназначения, о детских мечтах и разочарованиях взрослых — эта увлекательная повесть Юлии Лавряшиной.