Вернись, любовь - [9]

Она улыбнулась в ответ.

– А ты – мою. Знаешь, что бы мне хотелось сделать?

– Что? – Что бы это ни было, они обязательно сделают это. Он ни в чем не мог бы ей отказать. Возможно, другие сказали бы, что она избалована, что муж во всем потакает ей. Но это было не так. Она в равной мере баловала его. Они делали все друг для друга и наслаждались взаимной нежностью двух страстно любящих сердец.

– Мне бы хотелось снова поехать в Грецию. – Предупреждение Бернардо уже было забыто.

– Когда? – Он вновь улыбнулся. Ему тоже хотелось поехать. Это было одним из самых прекрасных моментов в его жизни.

– Может быть, весной? – Она взглянула на него и показалась ему невыносимо сексуальной.

– Мы сделаем еще одного ребенка? – Он уже некоторое время подумывал об этом. Казалось, пора. До рождения Алессандро они хотели только одного ребенка. Но он доставлял им столько радости, что в последнее время Амадео хотел завести об этом разговор с Изабеллой.

– В Греции? – Ее темные глаза широко раскрылись, а рот казался томным и притягательным, когда он вновь наклонился поцеловать ее. Она улыбнулась ему. – Знаешь, нам не стоит ждать до Греции. Люди заводят детей и в Риме.

– Неужели? – шепнул он ей в ухо. – Тебе придется показать мне, как это делается.

– Ладно, дорогой. – Она внезапно засмеялась и посмотрела на часы. – Но только после ленча. Я опаздываю.

– Это ужасно. Возможно, тебе лучше не ходить туда совсем. Мы могли бы поехать домой на виллу и...

– Потом... – Она еще раз поцеловала его и медленно пошла к двери, а коснувшись дверной ручки, обернулась на мгновение, склонив голову набок и вопросительно посмотрев на него: – Ты действительно этого хочешь?

– Чтобы ты не ездила на ленч? – Он задорно улыбнулся.

Но она покачала головой и засмеялась:

– Нет, гнусный развратник. Я имела в виду ребенка. – Она произнесла последнее слово с глубокой нежностью, так, будто эта мысль для нее тоже много значила.

Он закивал, глядя на нее:

– Конечно. А что ты думаешь, Беллецца? Но она загадочно улыбнулась.

– Я считаю, нам следует все обдумать. – Сказав это и послав ему воздушный поцелуй, она исчезла, а он остался стоять, глядя на дверь.

Ему хотелось еще раз сказать ей, что он любит ее. Но с этим придется подождать до вечера. Он тоже был удивлен своим заявлением о том, что хочет еще одного ребенка. Он подумывал об этом, но до сих пор не высказывал вслух. Теперь он внезапно понял, что действительно хочет этого. И это не должно помешать ее карьере. Алессандро ведь не помешал, и они оба многое могли дать малышу. И чем дольше он размышлял об этом, тем больше ему нравилась эта идея. Он вернулся к столу и с улыбкой взял стопку бумаг.

Было уже около часа дня, когда Амадео наконец встал и потянулся. Он остался доволен цифрами, которые просматривал. Американские контракты, заключенные этой осенью, явно принесут им кругленькую сумму. Поистине замечательно. Он уже собирался закатить себе праздничный ленч в одиночестве, когда услышал тихий стук в дверь.

– Да? – удивился он. Его секретарша обычно звонила ему, но, вероятно, она уже ушла на ленч. Он повернулся к двери и увидел, как одна из помощниц секретаря робко заглядывает из-за двери.

– Простите, синьор, но... – Она улыбнулась ему. Он был столь бесподобно красив; что она всегда не знала, что сказать. Хотя в любом случае ей редко приходилось разговаривать с ним.

– Да? – Он улыбнулся в ответ. – Чем могу помочь?

– Здесь двое мужчин хотят видеть вас, сэр. – Ее голос затих, и она покраснела.

– Сейчас? – Он перевел глаза на раскрытый блокнот с записями назначенных встреч, лежавший на его столе. До трех часов ничего не записано. – Кто?

– Они... это насчет вашей машины... «Феррари»...

– Моей машины? – Он удивился и смутился.

– Они... они сказали, что произошел... несчастный случай. – Она ждала взрыва, но его не последовало. Вид у него был встревоженный, но не сердитый.

– Кто-нибудь пострадал?

– Я так не думаю. Но они здесь... за дверью... в конторе мисс Альзини, сэр.

Он слегка кивнул и вышел за ней в приемную, где увидел двух удрученных и смущенных мужчин. Они были в опрятных, но простых костюмах, с большими загорелыми руками и красными лицами; он не мог точно сказать, от огорчения или от солнца. Было совершенно ясно, что они не привыкли к подобной обстановке. Тот, что был пониже ростом, казалось, боялся ступить на ковер, а второму явно хотелось провалиться сквозь пол. Они походили на простых работяг, а когда заговорили, то голоса у них были хриплыми, испуганными, но обращались они уважительно. Пришедшие были в ужасе от того, что произошло, и страшно перепугались, когда узнали, что машина принадлежит ему.

– Что случилось? – Он продолжал смущенно смотреть на них, но голос у него был мягким, а глаза добрыми, и если он и испытывал какое-либо огорчение по поводу машины, то ничем не показывал этого.

– Мы ехали. Было очень интенсивное движение, ваша честь. Вы же знаете, время ленча. – Амадео спокойно кивнул, слушая рассказ. – Женщина с маленькой девочкой перебегали улицу, мы свернули, чтобы не наехать на них, и... – Мужчина еще больше покраснел. – И вместо них натолкнулись на вашу машину. Не очень сильно, но немного повредили ее. Мы можем ее отремонтировать. У моего брата есть мастерская, он мастер своего дела. Вы будете довольны. И мы заплатим. За все. Мы все оплатим.