Вернись и возьми - [40]

Обо всем этом мы постепенно узнали от словоохотливого гида, предварявшего каждый рассказ о священных обрядах опасливой оговоркой: «Подробностей я вам рассказывать не буду, чтоб не случилось беды». Может, он и сболтнул лишнее, и проницательный Бала, хоть и не мог понимать, о чем его протеже так упоенно лопочет по-французски, сразу смекнул, в чем дело, когда в один прекрасный день рулевая ось нашего джипа разлетелась надвое во время езды и машина чудом не перевернулась, взлетев на бархан. Авария случилась по дороге в Тимбукту, если только это можно назвать дорогой. Никакой трассы там не было и в помине, ни людей, ни машин, и мы отправились по пустыне пешком, запасясь ядовитой водой в пластмассовых пакетиках, а к вечеру попали в песчаную бурю и еле-еле нашли убежище в палаточном лагере кочевого племени белла. Как раз накануне нашего прибытия один из белла размозжил череп соплеменнику, переспавшему с его женой, так что визит наш пришелся весьма некстати.

В тот вечер невозмутимый колдун Бала впервые вышел из себя и обрушился на молокососа-ученика, навлекшего гнев неведомых нам божеств. После этого инцидента рассказы о фетишах и обрядах прекратились дней на пять. Но груз молчания тяжел, и к концу недели Адама снова разговорился, разумеется, не вдаваясь в подробности. Правда, на сей раз он делился исключительно собственным опытом, старательно избегая упоминаний о наставнике. То ли речь «от себя и о себе» — в рамках дозволенного, то ли гнев богов пугал нашего проводника меньше, чем гнев Балы.

Фетиш — это задание, рассказывал Адама. Учитель доверяет фетиш ученику, когда видит, что тот в состоянии справиться с возлагаемой на него ответственностью. Принять фетиш значит взять на себя определенные обязательства. Разные фетиши требуют разных жертв.

— Ты имеешь в виду жертвоприношения?

— Иногда. Зависит от фетиша. Есть такие фетиши, которые, если ты их принимаешь, требуют, чтобы ты никогда не лгал. Или чтобы не спал с женщиной. Или, например, никогда не думать о некоторых вещах. Управлять мыслями. Потом — еще более сложные… Когда мне было двадцать лет, мне доверили сильный фетиш. Поначалу он мне помогал. У меня стали получаться вещи, которые до этого никогда не получались. Но потом он стал будить меня по ночам. А потом младшая сестра зашла в мою хижину, когда меня не было дома, и случайно нашла мой фетиш… Никто не должен видеть твой фетиш. И то, что она увидела, ее испугало. Я ушел в лес и принес жертву, чтобы смыть вину. Но это не помогло. Тогда я понял, что не могу больше с ним справляться, потому что он стал сильнее меня. Я вернул его учителю, и больше фетишей у меня не было.

— А зачем ты принял тот фетиш?

— Это очищение… Теперь я очищаюсь через растения.

— Это как?

— У меня есть сто рецептов. Я делаю отвары и в них купаюсь. Поэтому я с детства ничем не болею, и по ночам мне снятся сны, в которых я вижу своих предков.

— А откуда ты знаешь, что это твои предки?

— Я про них все знаю. Тангара — это одна из десяти семей. У бамбара есть десять главных семей. Траоре — тоже одна из них. Главные семьи — это правители.

— Потомки Сундьяты?

— А ты что-нибудь знаешь о Сундьяте Кейте?

— Ну как… Знаю, что он был первым царем бамбара. И что Салиф Кейта — его прямой потомок.

— Потомок, но не наследник. Сундьята был крестьянином-полководцем. А Салиф — гриот[128]. Какой же он правитель? У нас правители должны воевать или возделывать землю. А гриоты — это другие. Если землю будут возделывать другие, толку не будет.

— Но ведь ты и сам не занимаешься ни земледелием, ни военным делом.

— Я охочусь. Правители могут быть еще и охотниками, а из охотников получаются целители, потому что они знают растения и видят, как лечатся животные. Можно сказать, я учусь на врача.

— А чем же должны заниматься «другие»?

— Другие — это гриоты, кузнецы и рабы. Среди кузнецов есть обычные ремесленники, а есть те, которые делают обрезания мальчикам и девочкам. Потому что у мальчика надо обрезать женскую плоть, а у девочки мужскую. Главный кузнец — это наш главный жрец. У бамбара так. А рабы — это даже не бамбара, это белла. Белла когда-то были бамбара, но потом они попали в плен к туарегам и потеряли свои корни. Поэтому теперь они — рабы. А про гриотов все знают… Знаешь про гриотов? Гриоты — это поэты и адвокаты. Они хранят историю, и если назревает конфликт, мы вызываем гриота, чтобы он рассудил, кто прав. Есть еще такое правило: если фульбе или гриот приходит к тебе с просьбой, ему нельзя отказывать.

— Погоди, а фульбе тут при чем? Ведь это другое племя.

— Фульбе нельзя отказывать, потому что они считаются двоюродными братьями бамбара. А гриотам нельзя отказывать, потому что они гриоты. Поэтому они у нас часто на высоких постах. Попросил гриот, чтобы его племянника устроили работать, например, в какую-нибудь фирму, значит, надо выполнить. Все говорят «коррупция», а это никакая не коррупция, это традиция… Мали-мали! — Адама поднял стакан.

— Santé![129]

— Вот-вот, по-французски говорят «santé!» или «tchin-tchin». Немцы, те говорят… Как они говорят? «Prost», да? А у нас говорят «мали-мали». Знаешь, откуда это пошло? Это когда наш бывший президент приехал в Китай, китайский президент принимал его у себя и за обедом сказал «tchin-tchin». А наш-то решил, что он сказал «Chine-Chine!»