Вермахт против евреев. Война на уничтожение - [44]
Уничтожение евреев в крупных гетто в тыловом районе группы армий «Центр» началось 2 октября 1941 года с расстрела 2273 мужчин, женщин и детей в Могилеве. В течение следующих двух месяцев было истреблено: в Могилеве — 6500, в Витебске — 4000, в Борисове — 7000, в Орше — 2000, в Гомеле — 2500, в Бобруйске — 7500, в Полоцке — 7000 человек. Одновременно стирались с лица земли и не столь крупные гетто.[243]
Военные инстанции регулярно принимали решения об изоляции и ограблении евреев. Так, в Могилеве местная комендатура сначала приказала бургомистру зарегистрировать население, а «евреев — особенно». После того как все евреи в городе были расстреляны СС и полицией, бургомистр обратился к комендатуре за разрешением продать их имущество, чтобы пополнить городские финансы. Военный чиновник комендатуры указал бургомистру что это не приведет к длительной санации бюджета, но великодушно дал свое разрешение.[244]
К началу 1942 года в восточной части Белоруссии евреи жили только в небольших городах и трудовых лагерях. В начале февраля командующий тыловым районом группы армий «Центр» приказал провести их перепись, которая показала, что в тылу группы армий оставалось только 22 767 евреев.[245]
В 1942 году военные директивы были стандартизированы и кодифицированы. Изданные обер-квартирмейстером группы армий «Центр» приказы по еврейскому вопросу часто содержали помимо всего прочего следующие правила: евреями считаются лица, исповедующие еврейскую религию, или лица, имеющие трех предков второго колена; смешивание с евреев с остальным населением категорически запрещалось; все регистрационные карточки евреев следовало обозначать буквой «J»; все евреи старше 10 лет должны были носить желтый знак 10 см диаметром; создавались еврейские советы; местные и полевые комендатуры наказывали не только самого нарушителя антисемитских предписаний, но и членов еврейского совета.[246]
Некоторые чиновники военной администрации сообщали своим родственникам в тылу об убийстве евреев как о своей главной задаче. Например, инспектор полевой юстиции из 199-й полевой комендатуры, дислоцированной в Могилевской области, писал 26 октября 1941 года: «Когда мы, тыловой район группы армий, очищаем эту местность от евреев, партизан и прочего сброда, мы двигаемся дальше, за нами идет гражданская администрация, чтобы предпринять новое строительство».[247]
Специалист по сельскому хозяйству экономической инспекции «Центр» Аксель де Вриес в декабре 1941 года предложил Шенкендорфу для достижения победы над партизанами действовать против «всех еще живых евреев», которые часто предоставляют партизанским подразделениям «костяк», «руководство» и до половины «личного состава». «Они (евреи) являются нашими смертельными врагами. О какой-либо договоренности с ними не может быть и речи. Они должны быть уничтожены полностью, в противном случае это партизанское бесчинство может длиться годами». Де Вриес предлагал осуществить полную изоляцию, а «лучше всего» — уничтожение евреев полицейскими подразделениями. Их антисемитизм и стремление получить трофеи являются «достаточными стимулами. По моему опыту, как правило, не нужно никакого приказа, а только предоставление свободы действий. Нельзя не упомянуть и то, что активные антисемитские выступления русских полицейских подразделений окончательно скомпрометируют их в глазах коммунистов и из-за этого особенно прочно свяжут с немецким господством». Де Вриес был приглашен в штаб командующего тыловым районом группы армий «Центр» для доклада, положения которого получили одобрение офицеров оккупационной администрации. Более того, 12 июня 1942 года Шенкендорф на совещании с командирами дивизий, выполняя пожелание опергруппы «Б», высказался за запрет на хозяйственную деятельность евреев.[248]
О повседневности массовых убийств свидетельствует запись 21 октября 1941 года в дневнике капитана 339-й пехотной дивизии Людвига Шютте: «Сегодня утром, после того как всю ночь из леса была слышна стрельба, я пошел туда с фельдфебелем Гёстлем… Мы вышли как раз к тому оврагу, где происходили ужасы. Мы сразу заметили еврейского мальчика, на вид лет 12, в белой рубашке и темных брюках, бежавшего из леса в поле, когда позади зазвучали ружейные выстрелы. Позднее его пронесли с поникшей головой к массовой могиле, где стояли люди из организационной службы и немецкие солдаты и стреляли в каждую фигуру внизу, которая еще подавала признаки жизни. Другие, среди них и солдаты, стояли у ворохов одежды и проверяли содержимое карманов».[249]
В это же время истребление еврейского населения происходило в тылу группы армий «Юг», который летом 1942 года охватывал 200 тысяч кв. км с населением около 8 миллионов человек. Например, в Кременчуге, оккупированном 9 сентября 1941 года, по требованию штаба 17-й армии зондеркоманда 4–6 в течение десяти дней уничтожила около 40 тысяч евреев.[250]
В военном дневнике командующего тыловым районом группы армий «Юг» 3 ноября 1941 года записано: «62-я пехотная дивизия (специально снятая с фронта для борьбы с партизанами. — А. Е.) продолжает свои акции чистки под Миргородом. Расстреляны 45 партизан, уничтожен один склад снаряжения и амуниции. Еврейское население в Миргороде (168 голов) было расстреляно за связь с партизанами».
