Верлойн - [57]

Тиг, решивший таким образом вопрос «ехать или не ехать?», заставил всех спешиться. Через несколько минут факелы были готовы. У мертвого деревца срубили пять ветвей и обмотали их тряпками. Импровизированные факелы взял Верлойн, Алдруд, Тиглон, Дрюль и Мидлор. Малс, оказавшийся без факела, тут же пристроился к Верлойну.

Ведя лошадей в поводу, путники вошли в туннель и зажгли факелы. Дерево затрещало и нехотя загорелось. Маленький отряд двинулся во мрак...

Сухие гладкие стены сходились высоко вверху, образуя сводчатый потолок. Каждый шаг, каждый удар копыта по камню отдавался в стенах гулким эхом.

Путники шли молча, опасливо озираясь по сторонам. Пару раз они замечали низкие ходы в стенах туннеля – ответвления уходили в глубь скал, но путникам вовсе не хотелось проверять, куда они ведут.

Воздух в туннеле был затхлым, к нему примешивался какой-то неприятный запах. Гнетущее ощущение опасности давило на всех – страх почувствовал не только Верлойн, видно было, что напуганы все без исключения. Чем дальше они пробирались вперед, тем сильнее становилось чувство, что вскоре должно произойти что-то неприятное. Тишина и мрак древнего туннеля действовали на нервы – мрак не могли разогнать даже яркие факелы, а тишина, нарушаемая лишь шагами путников и цокотом копыт коней, казалась пугающей.

Алдруд и Тиглон шли впереди, освещая дорогу. За ними осторожно пробирались Дрюль и Мидлор, Верлойн двигался позади всех с Малсом, у которого от страха стучали зубы.

Манкр находился сейчас в ранее неизвестной ему части Черных скал и, веря в легенды, рассказывающие об этом месте, чувствовал себя малышом, чье сердце холодными пальцами сдавил страх.

Противный запах становился все ощутимее. Вдруг Дрюль остановился, углядев что-то на полу, и, вскрикнув, с отвращением отшатнулся от того, что привлекло его и Мидлора внимание. Путники подошли к ним, и Алдруд присвистнул.

По пыльному полу, изгибаясь словно змея, ползла широкая темная струйка крови.

– Эт-то что такое? – шепотом пробормотал Мидлор.

– Похоже на кровь. – Алдруд склонился над струйкой и поднял над ней факел, чтобы получше рассмотреть.

– Кровь? Откуда она тут взялась? – запаниковал Дрюль.

Алдруд взглянул на дримлина.

– Ты действительно хочешь это узнать?

– Да нет, не очень. – Дрюль отступил от струйки, которая текла к его ногам.

– Но нам придется это узнать, – сказал Тиглон. – Это по пути – впереди нас.

– Проклятие! – Верлойн надел шлем и вытащил Лодрейст из ножен на седле.

Чувство приближающейся опасности вновь овладело бароном, и он решил, что пора вооружиться, чтобы быть готовым к нападению. Алдруд и Тиглон последовали его примеру, обнажив клинки. Дрюль сжал рукоять своего кинжала и похлопал по холке кобылу, которая шарахнулась в сторону от крови.

– Успокойся, старушка. Все в порядке.

Но все было не в порядке. Это чувствовали все.

Путники пошли вперед. Струйка становилась все шире, превращаясь в ручей, а затем в огромную темную лужу, в которой лежало что-то бесформенное и огромное. Осторожно ступая, Алдруд осветил тушу, лежащую в луже крови, подняв факел над головой.

– А вот и тот, кто протоптал тропу, – сказал Странник и поморщился.

Факел Алдруда выхватил из темноты груду мускулов, покрытых пупырчатой зеленовато-желтой кожей, маленькую лапку с двумя когтистыми пальцами (на месте второй зияла рваная рана) и огромную голову, судорожно прижатую к туловищу. На голове торчали три рога – два на лысой макушке и один на носу.

– Это трирог, – сказал Мидлор.

– Да, похоже, ты был прав, – шепнул ему Дрюль.

Легенды упрямо называли трирогов драконами, хотя большинство ученых людей склонялись к тому, что определение это неверно. В отличие от огнедышащих драконов, имевших способность летать и отличавшихся изрядной глупостью и страстью к золоту, трироги были бескрылы, огнем не дышали, к золоту были равнодушны, и, что самое главное, – они были разумны.

Однако же, несмотря на очевидные различия, трироги все же были ящерами и приходились обычным драконам дальними родственниками. Трироги, как и обычные драконы, были настолько редки, что увидеть их случалось единицам, а людская молва не терпела заумность, потому и определяла трирогов не иначе как драконов.

Горло трирога, лежавшего в туннеле, было разорвано – кровь уже не текла, она запеклась, окружив огромную темную дыру с рваными краями на короткой пластинчатой шее. Живот, покрытый костяным панцирем, был распорот, на каменный пол вывалились сизые внутренности.

– Небо, кто же его так? – невольно прошептал Верлойн.

– Н-да, это непонятно, – кивнул Тиглон. – Такое впечатление, что он сразился с другим драконом.

– Давайте пойдем отсюда, – пропищал Малс, прижимаясь к своему пони. – Мне страшно.

– Мне тоже страшно, малыш, – повернулся к дрожащему манкру Алдруд. – Тем более что я наконец-то убедился, что драконы существуют.

– Этот существовал, – уточнил Верлойн, рассматривая мертвого дракона.

Надо же, значит, легенды о драконах действительно были правдой. Они не деревенские сказки, а реальные существа. Этот растерзанный трирог был первым драконом, которого Верлойн видел в своей жизни.

– Верно, – кивнул Алдруд, обходя тушу справа. – Этот существовал. Все же интересно, кто же мог его так обработать?