Верховное командование 1914–1916 годов в его важнейших решениях - [10]

3 ноября 1914 г. пришлось опубликовать окончательное назначение генерал-лейтенанта фон Фалькенгайна на пост начальника Генерального штаба с оставлением его в должности военного министра.

Временное совместительство в последней должности было предложено самим генералом.

Такое совместительство было вызвано воспоминанием о безотрадных отношениях[69] между Военным министерством и Генеральным штабом в 1870–1871 годах, которые хотя и не были преданы всеобщей огласке, но фактически все же были налицо. Исполнение без задержек тех неслыханных требований, которые должны были быть предъявлены работоспособности Военного министерства в продолжение войны, что сказывалось даже и в этот начальный ее период, а также необходимость достичь дружной совместной работы без трений и в теснейшей связи с Генеральным штабом, все это делало крайне желательным единство управления до тех пор, пока ведомства не привыкли бы к совместной работе. Благодаря этому, главным образом, проведена была без задержки регулировка вопроса о снабжении сырыми материалами, предложенными военным министром сейчас же по объявлении войны, как и решенные одновременно формирования новых крупных войсковых соединений. Также проведены были без трений и ведомственных препирательств переорганизация и обширное развитие военного производства, вскоре потребованные новым начальником Генерального штаба.

В течение первых двух лет войны хорошие отношения, созданные таким образом между Генеральным штабом и Военным министерством, вообще не нарушались. В общем, они выдержали также все испытания и до самого конца войны. Излишне будет перечислять все те хорошие результаты, которые отсюда вытекли. Можно сказать, что временное совместительство должностей начальника Генерального штаба и военного министра в начале войны явилось одним из важнейших условий для достижения этого при наличии у противника безграничного перевеса в военных средствах.

Когда, по инициативе имперского канцлера Бетман-Гольвега, из-за вполне понятных соображений, связанных с конституцией, в январе 1915 г. произошло вновь разделение, совместная работа была настолько уже налажена, что она не подвергалась более никакому риску; да и личность нового военного министра генерал-лейтенанта Вильд фон Хоэнборна[70] служила залогом ее поддержания. Как бывший генерал-квартирмейстер новый министр был знаком с планами и намерениями своего предшественника и был в этом отношении единодушен с ним.

В связи с вышесказанным будет полезно, до рассмотрения самих событий, выяснить понятие «верховного командования» (Die Oberste Heeresleitung), а также вопрос об его отношениях к союзным командованиям.

Во время войны, на основании имперской конституции, командование всеми вооруженными силами Германии сосредоточивалось непосредственно в руках императора, в качестве главнокомандующего, а следовательно, ему принадлежало и командование не только действующей армией, но и всем тем, что вообще можно рассматривать как относящееся к армии, – а также и флотом. Таким образом, в его лице олицетворялось «верховное командование».

При исполнении функций Верховного главнокомандующего его органами являлись по отношению к сухопутной армии – начальник прусского Генерального штаба полевой армии, по отношению к морским силам – начальник общеимперского морского штаба, причем, как само собой разумеющееся, принималось за правило, что в вопросах, касающихся совместного ведения войны на море и на суше, мнение начальника Генерального штаба являлось решающим.

Для облегчения или, вернее, для осуществления планомерности работы император дал начальнику Генерального штаба право издавать от своего имени оперативные приказы. Благодаря этому и еще более благодаря историческому ходу событий последний оказывался настоящим носителем прав и обязанностей верховного командования, а также и единственным лицом, ответственным за его действия и ошибки.[71]

Разумелось само собой, что он постоянно осведомлял императора о событиях на фронте и испрашивал его указаний при важных решениях. Так велось дело без всяких исключений во все продолжение исполнения должности генералом Фалькенгайном. От Верховного главнокомандующего не было скрыто ни одно сколько-либо важное событие; точно так же не была принята ни одна решительная мера, которая не была бы ему предварительно представлена.

Круг ведения начальника Генерального штаба, как представителя Верховного главнокомандующего в верховном командовании, ограничивался лишь теми пределами, которые конституцией были установлены для высших имперских должностных лиц. Поэтому, напр., – а это нужно упомянуть в связи с последующим – направление политики германской империи, составлявшее круг ведения имперского канцлера, и административное управление армией, составлявшее круг ведения военного министра, оставались самостоятельными. Этим поясняется подчеркнутая выше важность временного объединения должностей военного министра и начальника Генерального штаба, при непредвиденных в полном объеме условиях, созданных войной.

Вопрос о проведении в жизнь очень естественной мысли достичь той же цели путем создания стоящей над военным министром и начальником Генерального штаба личности главнокомандующего не возникал в такой прочной, но в то же время конституционной монархии, каковой была Пруссия. Главнокомандующий уже имелся в лице императора; хотя он зачастую и был занят другими делами, он, однако, никогда не позволял другим своим обязанностям заслонить его обязанности главнокомандующего.