— И ты ушёл в лес? Почему?
— Изгоя забоялся, — честно признался домовой. — Он страшный был, чёрный внутри. Чуть меня не убил. Я сбежал в лес и прижился тут. Но, как видишь, здесь тоже не повезло, — кот вдруг встрепенулся и поднял голову. — Я же совсем забыл поблагодарить. Спасибо, что избавила всех от этого… которого уже никто не помнит, — и Лесик потёрся головой о руку девушки. — Жаль, я не видел, как ты изгнала эту сволочь, но Тамила всё подробно описала по дороге сюда.
— Тамила — русалка? — поняла Рада. — Я как-то имя её и не успела спросить.
— А что, у нечисти есть имена? — удивился дядька Михей.
— Кто был человеком — многое помнит, остальным меня попросили дать имена, — признался домовой. — Я же с людьми жил, знаю, да и проще теперь местной нечисти общаться друг с другом.
— А главного лешего как зовут? — спросила Рада.
— Палкин… А что это ты делаешь? — встревоженно спросил Лесик, когда у него перед носом оказалась мисочка с питьём.
— Даю обезболивающее… и не закатывай глаза, пей, давай.
Передние лапы домового Рада вправляла под яростное мяуканье кошака, которого крепко держал Михей.
— Тихо, уже всё, — девушка начала выглаживать чёрные лапы, стараясь снять острую боль в вправленных суставах. — Ты сейчас уснёшь, — и она вытерла мокрую от слёз мордочку домового, — а когда проснёшься, лапки будут, как новенькие.
— Да? А задние? — простонал Лесик.
— Придётся оперировать.
— Не-е-ет!
— Да, мой хороший. И, как хозяйка, я запрещаю тебе уходить из схрона, а то сбежишь сдуру — ищи потом по всему лесу.
— Зачем? Я бы теперь и так смог.
— Нет, лучше один раз перетерпеть, но потом быть полноценным здоровым домовым, чем доходягой-калекой, которого каждый дурак обидеть может. Так что засыпай и пусть твои косточки больше не болят.
Кот уснул через мгновение и Михей, осторожно переложив того на печь, спросил:
— Лесик уснул, потому что ты ему приказала?
— Да, я — Хозяйка, он — мой подопечный.
— А с людьми как… тоже теперь сможешь?
— Зависит от характера и веры человека. Но если очень захочу, да, могу заставить подчиниться.
— А мага?
— От его силы зависит, — Рада бросила проницательный взгляд на дядьку и улыбнулась. — Не бойся, я вообще-то человек мирный и принуждения не признаю, даже ненавижу, если честно.
— Это хорошо, — откровенно признался Михей. — Потому что я такой же, насилие в любом виде не переношу.
— А как же армия, жизнь в казармах и обязанность подчиняться?
— Это нормально, — дёрнул плечом дядька. — Устав, правила, дисциплина — всё это тоже зависит от человека. Если командир толковый, то и его солдатам будет лишь польза.
— Но как же война? Насилие и смерть мирного населения?
— Это — зло, я потому и дезертировал, не смог вынести несправедливости, — дядька встал и ушёл отмывать руки от шерсти домового.
Лесик проснулся под вечер, поел и снова уснул, а Рада с Михеем ещё раз осмотрели своё жилище и в одном из шкафов неожиданно нашли старый риолон.
— Ох, — вздохнула девушка, осторожно взяв в руки инструмент. — Какая редкость.
— Да уж, — восхищённо пробормотал дядька. — Я такой однажды видел… — он смутился и добавил. — В доме, где служил перед войной, любили музыку.
— Ты не обязан мне обо всём рассказывать, — заметила Рада. — Однажды, когда посчитаешь нужным, надеюсь, поделишься историей своей жизни?
— Как и ты?
— Верно, как и я. Давай дадим себе время на осознание перемен, а потом, постепенно, когда доверие друг к другу окрепнет…
— Тогда и поговорим, согласен, — кивнул Михей.
— Вот и хорошо, — слабо улыбнулась девушка и нажала на риолоне жёлтую кнопку на корпусе.
Раздавшаяся весёлая музыка оказалась неожиданно громкой и Рада быстро уменьшила звук, боясь потревожить спящего домового, а затем девушка присела у стола и начала переключать кнопку с записями мелодий, подыскивая что-то более спокойное. Вскоре в жилище ведьмы зазвучали тихие звуки баллады, выводимые струнным оркестром так трепетно и виртуозно, что старый дядька даже прослезился.
— Эх, хорошо пробрало, — смущённо пробормотал он, — это кто же так играл?
— Муж, — заплакала девушка, а затем вскочила и убежала к себе в комнату.
Когда баллада закончилась, Михей выключил риолон и осторожно поместил его в шкаф, а с печи, где спал Лесик, плаксиво мяукнуло:
— Жаль, я бы ещё послушал.
— Пока не время, — ответил дядька. — Сам же видишь — расстроилась хозяйка. — Михей подошёл к печи и погладил чёрную блестящую шерсть кошака. — Выглядишь лучше, прям красавцем становишься.
— Здесь место силы, — объяснил Лесик. — Да и хозяева были хорошими людьми, я это чувствую, потому и выздоравливаю быстрее. Жаль, в этом схроне окон нет. Магический свет — хорошо, конечно, но вот солнышка не хватает.
— Так ведь схрон, — пожал плечом Михей и вновь уселся у стола. — В Каруне война, сюда, в лес, забрести может всякий и не факт, что это окажется хороший человек.
— Хозяйка может «отвести глаза» от этого места, никто чужой сюда не пройдёт, да и мы, лесная нечисть, поможем, постережём эту чащу, — встрепенулся кошак.
— А стекло где возьмёшь, тоже в лесу? — ехидно спросил Михей.
— Забыл, — выдохнул виновато домовой. — Стекла и вправду здесь нет.
