Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла - [174]

Я знал, что мой отец, мастер-сержант ВВС США, смотрит на меня с небес, раздуваясь от гордости. Для меня это тоже был счастливый момент. То, что я и мои коллеги сделали в ходе полетов STS-27 и STS-36, вероятно, будет засекречено еще несколько десятилетий{96}. Мы были самыми невидимыми астронавтами. Нас не поднимали на платформе перед аплодирующей публикой, и никто не пел для нас: «Я горжусь тем, что я американка». Наши имена не имели шанса попасть в песню Билли Джоэла. Но было нечто неизмеримо большее. Я стоял в Овальном кабинете, и президент Соединенных Штатов жал мне руку и благодарил за мой вклад в безопасность Америки.

Позже мы встали все вместе позади президентского стола для общего фото. Он был усеян документами с красной полосой и грифом «совершенно секретно». Джон Каспер прошептал: «Майк, взгляни на блокнот». Я посмотрел. Там было написано: «Обед с Горб.?» – видимо, напоминание президента самому себе о чем-то, связанном с предстоящим визитом четы Горбачевых в Вашингтон. В ответ я шепнул Джону: «Может, он ищет шутку, подходящую для речи на государственном обеде? А что, если предложить ему анекдот про гольф и коровью задницу?»

– Нет, – отрезал Джон.

После того как мы закончили секретную часть беседы, миссис Буш пригласила наших жен встретиться со своим мужем. Мы все вместе попозировали для фото с первой семьей. Президент подарил каждому из нас по паре запонок с президентским гербом, а жены получили аналогичные значки.

Стоял прекрасный майский день, и двери в розовый сад были распахнуты. Как раз во время фотографирования к нам присоединился шмель и начал кружить возле яркого галстука президента. Помощник отогнал его, и он нашел другую цель – секретаршу, которая, видимо, панически боялась жужжащих насекомых. Та вскрикнула, бросила пачку документов и начала бегать по кругу с развевающимися волосами, пытаясь убежать от шмеля. Такое я меньше всего ожидал увидеть в Овальном кабинете. «Надеюсь, что она не упадет на кнопку "боеготовность № 1"», – шепнул я Пепе.

Мы оставили президента с его никогда не кончающейся работой и последовали за Барбарой Буш на экскурсию по Белому дому. Если бы я не знал, что перед нами первая леди, никогда бы не догадался об этом по ее поведению. Она была разговорчива, мила и совершенно лишена какого-либо высокомерия. Барбара напомнила мне мою мать. Я мог бы легко представить себе, как она насаживает наживку на крючок, поднимает кружку с пивом или подкладывает очередное полено в костер.

Мы вошли в старинный лифт, чтобы подняться наверх, в жилую часть дома. Пять астронавтов, пять жен, миссис Буш и ее помощник – все мы набились в небольшую кабину, как сельди в бочке. Миссис Буш оказалась непосредственно позади меня, и я изо всех сил старался, чтобы меня не вдавили в ее бюст. Перед тем как двери лифта закрылись, к нам куда-то между ног умудрилась затесаться Милли, первая собака, и стало еще теснее. Пока кабинка кряхтя ползла вверх, царило полное молчание. Несмотря на легкие манеры миссис Буш, мы все время помнили о ее присутствии. Чтобы занять чем-нибудь эти секунды неловкости, мы пялились на индикаторную панель лифта с таким же напряженным вниманием, с каким астронавт наблюдает за своей целью во время встречи в космосе. Некоторые из нас слегка сдвинулись, чтобы дать место собаке. Наконец Крис Каспер, жена Джона, прервала тяжелое молчание: «Ой, он, кажется, у меня между ног». Хотя она явно имела в виду виляющий хвост Милли, в нашей бочке с селедками эти слова возымели такое действие, как если бы кто-нибудь сделал нечто неприличное. Упоминание о некоем предмете между ног у женщины было бы трудно прокомментировать в любой культурной компании, не говоря уже о нашей – с участием первой леди американского народа. Крис быстро поняла свою оплошность и попыталась объясниться. Она нервно добавила: «Я имею в виду, что чувствую собаку между… э-э-э… между ногами».

Это было уже слишком для меня – я не мог промолчать. Она сделала такую подачу, которую грешно было не отбить. Я не удержался. «А ты уверена, что это не рука Джона?» – спросил я. Мой комментарий вызвал несколько сдавленных смешков и удар локтем Донны мне в бок. Как это часто бывало в моей жизни, я тут же пожелал, чтобы шутник внутри меня помалкивал. «Что подумала об этом миссис Буш?» – спросил себя я. Пожалуй, на этот раз я зашел слишком далеко.

Однако можно было не беспокоиться. Едва мысль о раскаянии промелькнула в моем мозгу, я почувствовал, как рука миссис Буш слегка шлепнула меня по заду, а ее хозяйка произнесла: «А вот это от Джона». Потом она подмигнула Донне и сказала: «Я получила то, что хотела, здесь и сейчас». Я был потрясен. Она была клоном Майка Маллейна. Она не могла позволить хорошему мячу упасть на песок – она должна была загнать его в цель.

Наверху Барбара продолжила шутить. Она остановилась перед картиной, на которой были изображены дочери какого-то забытого президента XIX века: «Что вы думаете об этом портрете?»

Мы все молчали. Женщины на портрете сильно напоминали свиноматок в париках и платьях. Они казались созданиями с острова ужасов доктора Моро. Наше общее молчание стремительно становилось неприличным, но миссис Буш решила снизить градус и сама ответила на вопрос: «Это самая безобразная картина, какую я когда-либо видела. Черт побери, эти женщины были частью первой семьи. Они могли потребовать, чтобы художник приукрасил модель. О чем они, интересно, думали? Для работы над своим официальным портретом я собираюсь пригласить художника, у которого буду выглядеть хорошо».