Верхние Саванны - [75]

Жиль оказался один против целой банды. Он отступил, прижавшись спиной к сложенным в штабель доскам. С ним была лишь парадная шпага, она не годилась против сабель нападавших, но, по счастью, на причале валялся багор. Турнемин схватил его и принялся размахивать направо и налево, в общем-то наугад — лишь крики боли извещали его о том, что удар пришелся по цели. Жиль не слишком бы волновался, будь он один — и против банды ему не стоило особого труда продержаться до подхода моряков с «Кречета», но откуда-то из темноты появились еще трое, они схватили Жюдит и, несмотря на сопротивление, куда-то потащили ее. Как помочь жене. Жиль не знал.

Но тут раздался выстрел, за ним другой, и на поле сражения выехал экипаж, впереди которого бежали, освещая дорогу, двое чернокожих с фонарями. Один из тех, что держали Жюдит, упал.

— Держитесь, сударь! — раздался мужской голос. — Мы идем вам на помощь…

— Помогите лучше жене. Я сам справлюсь, — крикнул в ответ Жиль, и череп одного из бандитов хрустнул под ударом его багра.

С лодки тоже видели происходящее на берегу, моряки налегли на весла. Двое из команды «Кречета» с ходу прыгнули на мол и бросились на бандитов, тащивших в переулок Жюдит. К несчастью, один из матросов тут же упал, сраженный саблей, да и другого, наверное, постигла бы та же участь, если бы не выстрел незнакомца из экипажа. Тогда тот, что держал женщину, счел битву проигранной и, выругавшись, кинулся в густую темень переулка, а за ним и двое в масках, бросив на произвол судьбы свою банду, от которой остались теперь лишь четверо чернокожих.

Те тоже поняли, что пропали. Выстрелы разбудили порт. Двери и окна распахивались. Из домика полиции, стоявшего приблизительно в центре набережной, спешно выскакивали, застегивая на ходу портупеи, блюстители порядка. Оставшиеся в живых бандиты предпочли бегство. Но скрыться в городе они уже не могли — и улица Правительства, и улица Пантьевр были полны народа; тогда негры, побросав оружие, помчались по молу и, добежав до конца, бросились в черную воду. На причале остался лежать раненый да еще один покойник с раскроенным черепом.

Из экипажа выпрыгнула дама и кинулась к Жюдит: у той от ужаса подкосились ноги, — вот-вот потеряет сознание — и она присела на повозку, в которой доставляли в магазины товары из порта. А стрелявший незнакомец подошел к Жилю.

— Бесконечно признателен вам, сударь, — проговорил, задыхаясь, Турнемин и отбросил багор, ставший в его руках смертоносным оружием. — Сказать по правде, не знаю, как вас и благодарить. Вряд ли нам с женой удалось бы спастись, если бы не вы.

Мужчина небрежно пожал плечами. Был он лет сорока, высокий и плотный, на полном лице любезное выражение, веселые синие глаза — этот умеет пожить — впрочем, в них также читалась решительность, переходившая, вероятно, порой в жесткость. Серый шелковый, шитый серебром, костюм безупречного покроя, стянутые сзади черной лентой седеющие, непослушные волосы — парика он не носил.

— А мне показалось, вы защищались недурно. — Незнакомец рассмеялся. — До подхода подкрепления точно бы продержались. Это ведь ваши моряки, не так ли? — добавил он, увидев, что к ним направляется, держа головной убор в руке, боцман.

— Точно, мои. Я Жиль де Турнемин, мы с женой возвращались от губернатора и как раз ждали свою шлюпку, когда на нас напали. Могу я узнать, кому обязан спасением?

— Ничем вы мне не обязаны, разве что поможете, если со мной случится что-нибудь подобное. А зовут меня Жеральд Опейр-Аменди барон де Ла Балле. Я владелец кофейной плантации на северном берегу острова, рядом с Большим Холмом. Сюда я завернул случайно: возвращаясь из театра, хотел убедиться, что интересующий меня корабль уже в порту или, по крайней мере, на рейде — о его приближении сообщили еще до грозы. Может, вы мне в этом поможете? Не видели ли вы большой бригантины под названием «Черный маркиз»?

— После грозы ни один корабль в гавань не входил, по крайней мере до девяти часов, когда я сошел на берег. Ну, что у тебя, Жермен? — спросил Жиль подошедшего боцмана.

— Малыша Луи ударили ножом, сударь. Нехорошая рана, срочно нужен врач.

— За этим дело не станет, — сказал Ла Валле— Несите его в мой экипаж, поедем в больницу Шарите.

— Вы очень любезны, сударь, и, надеюсь, на меня не обидитесь, но я не слишком доверяю больнице. Буду вам бесконечно признателен, если вы поможете мне отыскать зеленный рынок, а на нем — лавку некоего китайца по имени Цинг-Ча…

Жиль никак не ожидал, что его слова произведут такое впечатление. Барон вдруг закашлялся и бросил испуганный взгляд в сторону своей жены, Жюдит и толстой негритянки, подоспевшей ей на помощь. Потом, видя, что женщины не обращают ни малейшего внимания, по-видимому, успокоился и шепнул Жилю:

— Не кричите вы так, ради Бога! Разумеется, я знаю Цинг-Ча, как любой мужчина на острове.

Старый мошенник готовит удивительные снадобья, с ними и евнух мог бы произвести на свет кучу детей. Но и женщины наши о нем знают… по крайней мере, слышали и не выносят даже его имени. Неужто, по вашему мнению, раненому помогут такие средства?

Жиль не смог удержаться от смеха: