Верхние Саванны - [128]

Стоя на одном колене. Жиль держал девушку в объятиях и старался согреть ей то руки, то лицо. Так и застал его Финнеган и посмотрел на Друга без особой приязни.

— Странный способ заботиться о раненом, — зло буркнул он. — Ты что, не мог положить ее на свою лошадь и привезти в больницу, вместо того, чтобы оставлять валяться в пыли, посылая за мной мальчика?

— Мне и в голову не пришло. Я был сам не свой… Умоляю, скажи, что она будет жить.

— Что произошло?

— Это Жюдит!

— Жюдит?

— Да… Я как раз был на чердаке и смотрел в окошко, так что сам все видел. Мадалена на ослике возвращалась из церкви, а Жюдит бросила на нее Вивиану. Сбила ее на землю и исчезла…

Встав возле девушки на колени, Финнеган с большой нежностью ощупал рану, мало-помалу перестававшую кровоточить, посчитал пульс и вытащил из кармана пузырек с нашатырем.

— Зачем ей это? — спросил он.

— Зачем? Но она же ее ненавидит… потому Что знает, что я ее люблю, вот и хотела избавиться от Мадалены, как уже избавилась от моей кормилицы. Она сумасшедшая! Убийца и…

— Замолчи!

Жиль в изумлении замолк, потом спросил:

— Что ты сказал?

— Я сказал, чтобы ты замолчал. Много я слышал глупостей в своей жизни, но такой — еще ни разу! Жюдит убийца? Да кто в это поверит?..

— Говорю же, я сам видел! Видел, как она бросила кобылу на Мадалену, она хотела ее убить.

— Странный способ убийства! Скорее всего, кобыла чего-то испугалась, змеи, например. Ты из своего окошка ее не мог разглядеть. И никого она не убила. Видишь, Мадалена приходит в себя. Надо отнести ее в дом. Я уже попросил, чтобы доставили сюда носилки…

— Это Бог вмешался, потому и не убила. Кстати, видишь, она же сразу скрылась. Она не могла знать, злодейка, что я вижу все из окна…

Финнеган вдруг вскочил на ноги, схватил Жиля за грудки и подтянул совсем близко к своему побагровевшему лицу.

— Значит, видел, говоришь? Видел, как кобыла Жюдит взбесилась… Именно это, вероятно, произошло, по той или иной причине! Но тебя устраивает мысль, что твоя жена хотела убить Мадалену, так можно целовать девушку сколько угодно, хотя поцелуями в чувство не приведешь. А Жюдит, значит, ускакала? И тебе даже не пришло в голову, что твоя супруга, возможно, лежит с разбитой головой под какой-нибудь пальмой, о которую ударила ее взбесившаяся лошадь? Или, может, это тоже тебя устраивает?

— Да как ты смеешь?

— Смею. Ты еще не то услышишь.

— Не надо, Лайам… вам его не убедить.

Голос, ответивший Финнегану, принадлежал самой Жюдит. Молодая женщина, слегка прихрамывая, только что появилась под эвкалиптами. Она вся была в пыли, а сквозь разорванный рукав амазонки сочилась кровь. Казалось, у нее подкашивались ноги, Финнеган, забыв о Жиле, бросился поддержать ее.

— Жюдит! Вы ранены… Где ваша кобыла?

Женщина указала здоровой рукой на туннель из зелени, а из глаз ее хлынули слезы, оставляя на запыленных щеках красные полосы.

— Там, чуть дальше… Со сломанным хребтом.

Она бросилась с утеса. Вивиана обезумела, я спаслась лишь потому, что вылетела из седла. Бедняжка! Я… я так ее любила, знаете?

— Как это произошло? — спросил Жиль, все же довольно подозрительно.

Черные глаза Жюдит облили его невыразимым презрением.

— Здесь не было змеи. А потому разве не вам лучше всех известно, что тут произошло? Я хотела, как вы сами сказали, убить эту курицу! Идите же к ней. Вон она закудахтала. Вас требует…

А обо мне можете больше не беспокоиться: я уступаю ей место. Предавайтесь радостям сельской любви.

— Жюдит! — сказал Финнеган. — Я должен вас перевязать… Давайте я отнесу вас в вашу комнату. Надо осмотреть вашу руку, а вы едва стоите.

— Я сама дойду, дорогой доктор, если только вы меня поддержите. Надеюсь, вас не посетила мысль уложить меня на носилки рядом с этой девкой?

Пришедшую в себя Мадалену унесли на носилках, а Жюдит, опираясь на руку Финнегана, пошла к дому, не удостоив супруга ни единым взглядом. Тот не знал, что и думать. Он же сам видел! Может, все дальнейшее только хитрость?

Жюдит вполне могла загнать Вивиану и раниться сама.

Жиль в задумчивости сел на лошадь и тут увидел Понго — прознав о сразу двух происшествиях, тот прибежал ему на помощь. Турнемин вкратце объяснил индейцу, что случилось, и протянул ему руку.

— Садись сзади! — сказал он. — Поехали взглянем на кобылу…

Как и сказала Жюдит, Вивиана лежала мертвой — она свалилась с трехметровой высоты и сломала хребет. У Жиля сжалось сердце при виде прекрасного животного, он дал возможность Понго осмотреть кобылу.

— Погляди, нет ли чего, что могло заставить ее закусить удила? Может, след от шпоры? — попросил он, все еще цепляясь за мысль, что его жена специально все подстроила.

Осмотр длился недолго. Не прошло и нескольких минут, как Понго снова вернулся к Жилю, стоявшему в тени большой сосны.

— И что?

— Нет шпора, ничего… но странная рана на ухо, как след от пуля.

— От пули? Но я видел, как она вздыбилась, а выстрела никакого не слышал.

Индеец задумался, а потом сказал:

— Твоя может сказать, где стоять лошадь, когда подниматься на дыбы?

— Да… Как раз возле того куста, за которым начинается сад Пьера.

Понго кивнул — вижу, мол.

— Наша возвращаться, — сказал он.